Отчеты

Заполярье и Карелия - 2008.Зарисовки

Наталии Ивановне - главному бухгалтеру

Предисловие. 

    О местах, где я побывал в рамках очередной клубной поездки, не рассказывал, наверное, только ленивый. Поэтому я ограничусь относительно краткими зарисовками о событиях и местах, которые произвели на меня наибольшее впечатление. Следовать в этом случае событиям в их хронологическом порядке вовсе необязательно. А посему я начну с рассказе о событии, произведшем на меня одно из самых сильных впечатлений в поездке.

Зарисовка первая. Переворот или возвращение домой "с ветерком". 

"Дурная голова ногам покоя не дает"  (пословица)

    Вот и пришла пора расставаться с Севером и ехать домой. Поскольку мне надо было вернуться в воскресенье, я встал около шести утра, собрал наскоро оставшиеся вещи, отнёс их в машину. На прощание подбросил в печку дров, чтобы остающимся в избушке было не холодно досыпать. Попрощался потихоньку с теми, кто сделал вид, что проснулся , и отправился в свое очередное приключение.
    Только-только начало светать. Отъехав от избушки, я остановился сразу же после того, как проехал мост через Олангу - бросить на прощание в её бурные воды монетку. Сажусь в свою Ниву и вижу фары медленно подъезжающей к мосту другой машины - кто-то тоже уезжает из Паанаярви. Трогаюсь с желанием оторваться от "преследователей". Километров через пять-шесть понимаю, что этого сделать не удастся - скрывшиеся за очередным горбом дороги фары вскоре снова появляются в боковом и салонном зеркалах. Почему-то это меня раздражает, и я сбрасываю скорость, позволяя догнать себя и обойти джипу Land Cruiser. Ну, вот и славно! Теперь мы меняемся ролями - уже я не отстаю от идущей впереди машины. Оказывается, так ехать значительно удобнее - все ямы и ухабы показывает мне ушедший вперёд джип. А в зеркалах я теперь вижу занимающийся на северо-востоке красный рассвет. Погода ясная и холодная - местами обочины дороги и придорожная растительность покрыты серебристым налётом утреннего  заморозка. Дальний свет уже не нужен - утро берёт свое и день обещает быть превосходным. Местами на горках видны дали Пяозера и я жалею, что мой фотоаппарат дал сбой после похода на Кивакку и я не могу делать снимки в дороге. Впрочем, нет худа без добра - средняя скорость поездки будет выше и позволит мне вернуться домой пораньше. А сегодня я проеду как можно больше...
    Вместе с джипом мы достигаем Пяозерского и заезжаем на заправку. Джип уезжает раньше, но я не спешу вслед за ним. Выехав за окраину Пяозерского, останавливаюсь и заношу в дорожную тетрадь данные по бензину, показатели одометра и время отъезда из Пяозерского.  Самое начало девятого, солнечно, синее небо над головой. Трогаюсь и продолжаю путь. Вскоре асфальтовая дорога сменятся грейдером и я обгоняю фургончик из Москвы, едущий ну очень уж неспешно. На прямых участках грейдера разгоняюсь до 70-80 км/ч, притормаживаю до 50-60 перед поворотами, до 40 - перед ямами, которые, впрочем, попадаются нечасто. С небольшими заносами машины на грейдерной "гребенке" справляюсь легко. 
    И вот я доезжаю до знака "крутые повороты", сбрасываю скорость и на втором повороте попадаю в занос. Машину несёт влево. Слегка, как мне кажется, поворачиваю руль вправо - и тут машину неожиданно очень резко бросает на правую обочину. Инстинктивно дергаю рулем влево, но слишком сильно - машину неудержимо начинает нести почти попёрек дороги к левой обочине, над которой нависает высокий бортик земли, покрытой мхом и травой. Поворот руля направо не спасает, и я влетаю в бортик. Нива взбирается на него передними колесами и нос её поднимается кверху. После чего следует прыжок вверх, затем машина клюет носом, и, спустя мгновение, я уже вишу вверх ногами, бережно поддерживаемый ремнём безопасности. В магнитоле звучат последние слова "Заезжего музыканта" - "Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе". Понимаю, что остался цел, выключаю зажигание и магнитолу. Оглядываю двери - открыть их представляется затруднительным. Пытаюсь открыть окно пассажирской двери. К счастью, оно открывается полностью. Отстёгиваю ремень, плавно стекаю на крышу, ставшую полом, и ужом выползаю в окно, с одной мыслью: "не застряло бы брюхо".
    Обхожу машину, лежащую вверх колесами - я ещё ни разу не видел полностью всё дно моей Нивы. Оно не пострадало. А вот остальной кузов...

Раздавленное лобовое стекло лежит под капотом, вылетев из своей рамы. Левая сторона от задка до двери причудливо смята, передний бампер загнут по краям до самого передка машины, левое заднее стекло рассыпалось и его мелкие обломки торчат, как острые зубы, из резинового уплотнителя. Задний бампер перекосило, как и весь задок машины. Одного заднего фонаря нет совсем, от второго остались только осколки. Дверь багажника открыта и стекло из неё улетело неизвестно куда. Вещи, которые были аккуратно сложены в багажнике, разбросаны по мокрой траве.  Нива лежит на крыше на лесной дороге, отходящей под прямым углом от грейдера. По одну сторону этой дороги молодой ельник, который я счастливо миновал в своём полёте. По другую - травянистый откос, спускающийся к реке. Дальше на этом откосе прямо по траектории моего полета  растет пара больших деревьев. По-моему, это вётлы.
    Что ж, самое страшное уже случилось и надо жить дальше. Начинаю собирать вещи и складывать их в одном месте, подальше от машины. Одновременно прислушиваюсь к дороге - не едет ли кто. Вскоре подъезжает фургончик, который я недавно обошёл. Ребята в нём сидящие спрашивают: "Так это ж ты нас недавно обогнал?.." Прошу их вызвать ГАИ на посту в Лоухах. Я почему-то ошибочно предполагаю, что отъехал от Пяозерского достаточно далеко, и не знаю, что отделение ГАИ есть и в Пяозерском. А знай я это, мне бы пришлось ожидать приезда гаишников куда меньше времени - уж больно неторопливо едет тот фургончик. И, наверное, водитель его в этом совершенно прав - грейдер спешки не любит.
    Чуть позже, взглянув на одометр перевернутой Нивы, я узнаю что отъехал от Пяозёрского всего лишь на двадцать шесть километров! А машины в это время проезжают мимо - и местные, и едущие издалека. Из полутора десятков машин останавливаются  по собственной воле только три. Все остановившиеся спрашивают, не нужна ли помощь. Последним из подъехавших стал местный водитель Жигулей по имени Андрей. Он то и говорит мне, что на этом повороте перед деревней Кокосалми аварии, подобные моей, часты, и показывает на вётлы, растущие ниже. И я понимаю, откуда взялась та искусственная розочка, которую я нашёл среди своих вещей, выпавших на траву. Ранее остановился и другой фургончик - с мурманскими номерами, едущий в Тунгозеро. На обратном пути они тоже останавливаются и буквально настаивают на том, чтобы я дал им телефоны моих спутников по поездке в Паанаярви, которые собирались ехать другим путём, через Калевалу. Обещают обязательно до них дозвониться. А Андрей, убедившись, что его помощь мне не нужна, уезжает по боковой дорожке куда-то в лес.
    Наконец, где-то по прошествии более трёх часов, подъезжает машина ДПС. В ней трое сотрудников - двое в форме и один в штатском. Объясняю, что вызвал их потому, что нужна справка для страховой компании. Спрашивают, как было дело, не верят, что скорость была шестьдесят. Может быть, они и правы, но в момент заноса я на спидометр не смотрел. Впрочем, им всё ясно. Поскольку перед участком, где Нива совершила свой "полёт", никаких ограничивающих скорость знаков не было - то и нарушения правил гаишники не фиксируют. И приступают к измерениям и описанию ДТП. Я же, вспомнив о страховке, начинаю фотографировать машину на мобильник, попутно отвечая на вопросы одного из сотрудников, заполняющего бумаги. Другие в это время останавливают Жигули - им нужны понятые, да и машину потом нужно будет ставить на колёса. Снова приезжает Андрей, здоровается с гаишниками. Видно, что сотрудники ГАИ - его старые знакомые и они неспешно беседуют на какие-то общие темы.
    Наконец,  все формальности выполнены и машину можно ставить на колёса. Но у нас шестерых это не получается - машину надо перевернуть на сторону, которая находится выше, и сил не хватает. На моё счастье в это время проезжает по дороге пассажирский фургон, наполненный то ли рыбаками, то ли охотниками. Один из сотрудников останавливает его и, общими усилиями, мы переворачиваем машину на колёса. Андрей, глядя на поставленную на колёса машину, глубокомысленно произносит фразу о том, что лежащая на крыше она смотрелась лучше. Меня вмятины на крыше тоже впечатляют - я думаю о том, что, слава богу, на сей раз никого не было на пассажирском месте. Понятые и охотники-рыбаки уезжают - "мавр сделал своё дело"...
    Один из сотрудников советует мне снять свечи и покрутить стартёр, чтобы выгнать из цилиндров натекшее туда масло. Я прислушиваюсь к его совету, выкручиваю свечи и включаю зажигание, стоя рядом с машиной и глядя на мотор. И тут же получаю хороший плевок маслом в лицо. Выключаю стартёр, кое-как вытираю лицо и завешиваю двигатель тряпками и вновь кручу стартёром - масла вылетает много, особенно из крайних цилиндров. Закончив гонять стартёр,  вкручиваю свечи и пытаюсь завести машину - не получается. Гаишник советует мне протереть их. Они действительно сильно замаслены. Даю ещё раз прокрутку стартёром без свечей, вытираю остатки масла в свечных колодцах, вкручиваю свечи и пытаюсь завести машину. Теперь садится аккумулятор, который тоже немного потёк, пока машина лежала кверху колёсами. Хорошо, что в запасе у меня есть "крокодилы" - с помощью Андрея и его Жигулей  мы заводим Ниву, которая плюется густым серым дымом из выхлопной трубы - выгорает масло.
    В это же время подъезжают машины моих спутников. Прошу Юру посмотреть бумаги - у него нет возражений, и я ставлю свои подписи. Гаишник говорит, что справку для страховой я смогу получить только в Лоухах, а в выходной это будет сделать сложно. Они отдают мне необходимые бумаги и тоже уезжают. Андрея тоже нет - я и не заметил, когда он уехал. Мы перегружаем большую часть вещей из Нивы в Мазду, я надеваю дополнительную одёжку, вешаю на остатки заднего стеклоочистителя знак аварийной остановки, и мы отправляемся в Лоухи. На ходу масло выгорает быстрее, и вскоре дымный шлейф за моей машиной исчезает. Вот настоящая езда "с ветерком" - даже на скорости сорок километров в час ощутимо чувствуется встречный поток воздуха. После короткой остановки Юра просит меня перейти в начало "каравана" и ехать по возможности быстрее - день уже в разгаре, а ехать предстоит ещё очень далеко. Так мы достигаем трассы "Кола" и ребята заезжают на заправку, а я иду на пост - узнать, где мне могут выдать справку. Ехать надо в посёлок Лоухи - ещё восемь километров .         Здание милиции находим быстро - оно в середине посёлка, прямо на главной улице. Захожу в милицию, обращаюсь к дежурному. Всё делается по-деловому и быстро. Дежурный вызывает по телефону сотрудника и возвращается к своим делам. Сотрудник приходит очень скоро и мы приступаем к оформлению. Я звоню в страховую и они рассказывают, что нужно сделать. Конечно же, угловой штамп будет доступен только в понедельник и приходится оформлять документ без него. Что ж, это лучше чем ничего, а ждать до понедельника я не могу. На всякий случай беру контактные телефоны и прощаюсь с сотрудником.
    Затем звоню в главную диспетчерскую своей страховой компании - поинтересоваться, могу ли я без последствий поставить лобовое стекло на время дороги. Ответ удручает - мне не оплатят ни копейки. Но больше всего мне нравится совет эвакуировать машину до границы Московской области. Дальше диспетчер радостно сообщает мне, что оттуда машину доставят уже бесплатно. Быстро прикинув в уме, прихожу к выводу, что страховая выплата дай бог, если покроет только расходы на эвакуатор, отвечаю, что мне дешевле обойдется купить новую машину. Да, воспользуйся я этим советом, получилась бы и впрямь... "Золотая Нива"!
    Выхожу на улицу, к машине. Ребята уже ждут меня - надо ехать дальше. Немного посовещавшись о том, что мне делать дальше, отбираю в рюкзак и сумку необходимые мне вещи, оставляя остальное в Мазде - я заберу их потом в Москве. А сегодня я еду до Кеми - там есть гостиница и место, где можно оставить машину на ночь под присмотром. Перед выездом из Лоухов заезжаем на сервис, но там мне никто помочь не может.

Фото А. Агальцова

Юра дает мне фляжку с противопростудным и противострессовым средством, с наказом принять его вечером в Кеми. Прощаюсь с ребятами, одеваюсь немного потеплее и начинаю свою "одиссею".
    Еду не слишком быстро, привыкаю к новому для меня и слегка экстремальному типу вождения. Бензина должно хватить до Кеми с запасом, если даже расход топлива и возрастёт, поэтому еду без остановок. При полном отсутствии задних фонарей мне нужно доехать до Кеми засветло, чтобы не создавать своим присутствием на дороге аварийной ситуации.

Фото А. Агальцова

И кемского поворота я достигаю одновременно со сгущающимися сумерками. Следующие пятнадцать километров до города я часто смотрю в зеркало заднего вида и немедленно включаю освещение салона, как только вижу сзади приближающийся автомобиль. Совместно с работающей подсветкой заднего номера это должно помочь водителю увидеть меня не в самый последний момент. У переезда приходится постоять - едет нескончаемый товарный поезд. Но и он заканчивается и я могу продолжить свой путь - вокзал, правый поворот, ещё один правый поворот и вскоре я вкатываюсь на стоянку, к домику. Из домика выходит человек и я тоже выхожу из машины к нему навстречу. Но не успеваю сказать и пару слов, как меня атакует собака и довольно агрессивно прихватывает зубами мой левый рукав. Хорошо, что на мне столько одёжек - собаке не удается прокусить их насквозь. Человек ругает меня и просит сесть в машину, пока он привяжет собак. Я уже настолько устал сегодня, что мне хочется скорее прийти в номер, принять душ и завалиться спать. Вновь выхожу из машины и тут же наступаю на вторую собаку, которая немедленно впивается мне в то же место, что и первая. Но и ей прокусить мой многослойный наряд не по силам.
    Наконец, собаки привязаны и мне объясняют, что машину оставить мне можно только здесь - ангар может открыть только Алексей, а его сейчас нет. Сил спорить или просить уже нет, плачу деньги за стоянку, задаю вопрос про сервисы - ответ, что работают только по будням. Ну, я так и думал! Забираю из машины вещи и иду в гостиницу. Идти до неё отсюда минут десять по территории бывшего танкового полка, в дальнем углу которого и находится стоянка. По пути прохожу ещё один пост с собаками. Эти, слава богу, только лают, но приблизиться не рискуют. Вот, наконец, и гостиница. Дежурная участливо смотрит на меня и начинается такой диалог:
    - Мне бы номер, переночевать.
    - Вам, наверное, самый дешёвый?
    - Нет, мне со всеми удобствами, пожалуйста.
    - У нас только двухместные, дорогие.
Понимаю, что причиной этого диалога является мой вид - обветренная небритая физиономия со следами машинного масла, грязная верхняя куртка и не менее грязные руки. Объясняю, что попал в аварию, денег у меня достаточно, и я хочу побыстрее устроиться и отдохнуть. В итоге беру двухместный номер за тысячу рублей. Слегка подвыпивший мужичок, беседовавший с администратором, интересуется, где я попал в аварию. Выясняется, что сам он из тех мест и, по его словам, в аварию я попал на "его земле". Отвечаю ещё на пару дежурных вопросов, возникающих в таких случаях и администратор провожает меня до номера. Наконец-то я смогу отдохнуть и проанализировать сложившуюся ситуацию! Впрочем, анализ получается короткий и весьма неутешительный. Как минимум завтрашний день мне предстоит провести в дороге и проехать придётся как можно больше. Ждать в Кеми понедельника, чтобы услышать в полдень от припоздавшего на работу мастера: "А мы Вам помочь ничем не можем", я не очень то хочу. Итак, решение принято - еду до Вытегры, с минимумом остановок, на худой конец - до Пудожа, с посещением работающих придорожных сервисов и магазинов автозапчастей.  Принимаю душ, немного перекусываю консервами, хотя есть совсем не хочется и принимаю Юрино "лекарство". В сон проваливаюсь мгновенно.
    Утром встаю не слишком рано. За окном светло - его уже не загораживают огромные осины, что качались за окном два года назад - они опилены ниже уровня второго этажа. Но погода облачная и это мне не очень нравится  я даже не закрыл вчера лобовое стекло. Собираю вещи, сдаю номер горничной и иду на стоянку. Слава богу, дождя ночью не было! Забираю машину, еду на заправку, где заливаю полный бак. Отъезжаю под любопытные взгляды других водителей.  Вскоре Кемь остается позади и я опять на трассе "Кола". Сегодня я оделся потеплее, но встречный поток воздуха довольно прохладен и мне приходится подложить спереди под шапку пару шерстяных носков. Приспосабливаю прорезиненный рыбацкий плащ вместо заднего бокового окна. Так дует меньше, но иногда плащ вырывается наружу и полощется за машиной, как флаг. Мне приходится останавливаться и вновь затягивать им окно. Слава богу, на пути пока не встречаются гаишники - это стопроцентная остановка и потеря десятка минут. Погода тоже радует - хоть и пасмурно, но зато с неба не каплет. А это для меня сейчас - самое главное!
    Так, без остановок, доезжаю до поворота на Медвежьегорск. Здесь заправляю машину и иду на сервис. Он закрыт и я еду дальше. У светофора немного теряюсь, забыв, куда надо повернуть. Съезжаю на обочину и звоню ребятам. Пока я стою на обочине, девушка из остановившейся у светофора "девятки" фотографирует мою машину  на мобильный телефон. Мне это кажется очень неприятным и я ругаюсь в её адрес. Определившись с направлением продолжаю путь. До Пиндушей долго еду за медленно ползущими Жигулями. Там они отворачивают в сторону - путь свободен. До Пудожа дорога ничем особенным не запоминается, но в двадцати километрах от города меня останавливает ГАИ. Документы, справка об аварии, вопрос как случилось, с пояснением: "У меня тоже Нива". Всё- можно продолжить путь. В Пудоже заправляюсь, посещаю магазин автозапчастей, где лобовое стекло для Нивы "было, но сейчас нет". Вдруг звонит мобильный. Это Антон (Stromer). Он не ездил с нами, но сейчас движется мне навстречу из Вытегры. Поговорив с ним, еду дальше. Второй магазин запчастей закрыт на амбарный замок.
    На границе Карелии встречаюсь с Антоном. Он сочувственно разглядывает мою машину и мы немного беседуем с ним - давно не виделись. Некоторое время он сопровождает меня, но вскоре уходит вперёд. Я же держу скорость 70-80 км/ч и так, размеренно, доезжаю до Вытегры.  Вот-вот начнёт темнеть, и небо затянуто облаками. Только бы не было дождя! Устраиваюсь в гостинице, отгоняю машину на стоянку и тщательно закрываю лобовое стекло тем же плащом и остатками полиэтиленового мешка для мусора. Затем иду в магазин и покупаю "быстроедУ" - сегодня надо поесть горячего. Замечаю, что болит грудь. Я очень боюсь подхватить воспаление легких - всё-таки почти одиннадцать часов под встречным ветром и вовсе не тёплым. Хорошо, что в номере есть ванна, и я долго лежу в горячей воде. Затем ужинаю под футбол по телевизору и ложусь спать, назначая себе ранний подъём.     Встаю утром в половине шестого. Неприятных ощущений в груди вроде бы нет. Но на улице очень холодно, небо затянуто тучами и асфальт сырой. Но дождя - нет! Решаю, что укутаться сегодня надо поосновательней, да, к тому же, и проехать предстоит на двести пятьдесят километров больше, чем вчера. Наскоро завтракаю остатками вчерашнего ужина с горячим чаем и приступаю к процедуре одевания. Итак - двое кальсон и джинсы, толстые шерстяные носки, майка, две футболки, рубашка, два свитера, ветровка и тёплая куртка. Куртку приходится снять - моментально становится жарко. Беру вещи и иду на стоянку.
    Вновь прилаживаю плащ в заднее боковое окно, стараясь закрепить его, как можно лучше. Завожу машину и включаю обогрев салона. Памятуя о вчерашней встрече с ГАИ и понимая, что каждый встреченный мною "государев человек от дорог" будет считать своим долгом остановить меня, кладу справку и документы в бардачок. Вновь одеваю тёплую куртку и довершаю экипировку, защищая голову от ветра. Сначала надеваю на голову "собачий пояс" (он предназначен для поясницы), затем подкладываю под перед вязаной шапки два толстых шерстяных носка. Одеваю это сооружение на голову и натягиваю поверх него капюшон от ветровки. Затем одеваю очки и закрываю оставшуюся часть лица белым вафельным полотенцем, закрепив его концы под капюшоном. Под левую часть куртки вкладываю сложенные спортивные брюки. Кладу на сидение спальник, сажусь сам и оборачиваю себе грудь концом спальника. Закрепляю это "сооружение" ремнём безопасности. Также натягиваю спальник на колени - защищая от ветра верхнюю часть ног - вчера ноги периодически мёрзли и я накрывал их подручными средствами. В довершение всего одеваю на руки шерстяные перчатки. Я готов пуститься в путь!

   Усевшись поудобнее и убедившись, что ничто не мешает управлению машиной, я беру старт с твёрдым намерением доехать сегодня до дома. Но сегодня с утра что-то уж больно холодно, а выезжая из Вытегры, понимаю, что, вдобавок ко всему, дует сильный встречный ветер. Но нет дождя!!! Еду через населенные пункты строго соблюдая предписания дорожных знаков. До последнего на моём пути грейдера доезжаю без проблем. По грейдеру тоже еду не спеша и радуюсь, что нет впередиидущих машин - грейдер обильно посыпан щебенкой, а мои глаза защищают последние целые очки. Основные пострадали во время аварии, каким-то образом выпав из моего кармана.
    Но вот и грейдер позади - теперь только вперед! Разгоняю машину до 80-90 км/ч. Боже, как же холодно! Но появляется повод для остановки - плащ снова развевается в окне, как флаг. Заправляю плащ, делаю несколько согревающих движений, немного сижу в машине обогреваясь от отопителя, и вновь - вперёд. И снова поток воздуха, усиленный встречным ветром, пронизывает меня, несмотря на мощный многослойный щит из разных одёжек. Но утро уже переходит в день, машина едет на юг и даже небо перестаёт хмуриться, иногда посылая солнечные лучи сквозь редкие прорехи в тучах. Доезжаю до Липина Бора, заправляю полный бак - следующая заправка запланирована в Грязовце. В кафе прошу пару беляшей и чай в разовом стаканчике, чтобы поесть в машине. Есть особо не хочется, но надо - для порядка. Да и слишком холодно. Беляшей нет - приходится удовлетвориться горячим хачапури. И разовых стаканчиков тоже нет и чай мне наливают в мою эмалированную кружку, до верха. Ещё я беру пару горьких шоколадок - грызть по пути, восстанавливая выдуваемую из организма энергию.
    Поев, отправляюсь дальше. В деревне Новостройка (пять домов) дежурит машина ДПС. Они кого-то только что остановили, но тут тот гаишник, что стоит на дороге, видит моё авто. У него округляются глаза и он как-то неловко машет мне жезлом. Думаю про себя: "Началось!" Останавливаюсь на обочине, опускаю стекло водительской двери и достаю из бардачка документы и справку. Гаишник подходит нерешительно. Опустивши полотенце немного вниз и протягивая ему бумаги, говорю: "Вот справка... Вот документы... Я из машины выходить не буду?.." В ответ, слегка растеряно: "Сидите, сидите..." Внимательно изучив справку и бегло посмотрев документы, гаишник отпускает меня. Забегая вперёд, скажу, что тормозили меня в тот день ещё только пару раз, а всех остальных постов и "засад" удалось чудом избежать. До Грязовца меня больше никто не останавливает - ни под Вологдой, ни на объездной.
    Ребята, ночевавшие в Вологде, изредка позванивают, справляются, как дела. А я спрашиваю их о погоде на трассе. И вот - огорчительная новость: в Ярославле дождь. Слава богу, небольшой. По пути от Грязовца до Ярославля погода радует солнышком и только далеко впереди, за горизонтом, потихоньку собираются тучки. Стало значительнее теплее, и я позволяю себе разгонять машину до 90-100 км/ч. Впрочем, при приближении к Ярославлю скорость приходится снижать - тут населённые пункты следуют один за другим. По дороге размышляю о том, как лучше будет проехать через Ярославль - по объездной или по городу? Сначала склоняюсь к первому варианту, но чем ближе город, тем меньше мне хочется ехать по объездной. Тем более, что объездная она только по названию - большая часть её проходит в черте города, со светофорами и левыми поворотами. И я подъезжаю к точке выбора с уже сформированным решением ехать через центр города. Ехать медленно (да простят меня ярославские водители) и очень осторожно!
    Доехав до моста через Волгу останавливаюсь, в который уже раз заправляю плащ, закрывающий боковое окно и снимаю часть своей экипировки - в городе она будет ограничивать видимость и, немного, мою подвижность. Дождь, к счастью, давно закончился. Перекрестившись, я начинаю свой путь по городу, надеясь, что водители всё же снисходительно отнесутся к медленно ползущей покорёженной машине. Стараюсь показывать все свои повороты левой рукой и не тормозить резко. Хорошо, что перед светофорами образовываются небольшие пробки и все едут, в общем-то, ненамного быстрее меня. Позади остаются все извивы переулков, Кремль и железнодорожный мост. Здесь движение идет веселее и я, от греха подальше, перестраиваюсь в правый ряд, где ползу за двумя автобусами, останавливаясь вслед за ними возле каждой остановки. Но вот дорога расширяется, впереди из правой полосы разрешён только правый поворот, слева машин становится меньше, и я, высунув руку из окна как можно дальше, перестраиваюсь в средний ряд. По нему и проезжаю до самого конца города, счастливо миную пост ГАИ - гаишник стоит ко мне спиной. Всё, теперь на моём пути до самого дома не будет больших городов!
    Ростов, Петровск, Переславль остаются позади. Погода пока сухая, хотя и становится всё более пасмурно. Но главное, я успеваю приехать засветло. На самый крайний случай я смогу вызвать эвакуатор на границу Московской области - сюда он приедет без всяких условий. Где-то за Переславлем на обочине стоит очередная машина ДПС. Проехав, смотрю в заднее зеркало. Гаишник, который только что перешёл дорогу, внимательно смотрит мне вслед и затем быстро садится в машину. Включаются проблесковые маячки и машина трогается с места мне вдогонку. Обреченно сбрасываю скорость, готовясь остановиться и потерять ещё с десяток минут драгоценного теперь времени. Но происходит чудо - машина ДПС, въехав на вершину горки, разворачивается через сплошную и уходит назад. Въезжаю во Владимирскую область. Здесь недавно прошёл дождь и дорога сырая. Первый раз я радуюсь знакам "обгон запрещён" и узкой обочине - меня никто не обгоняет, пуская в глаза водяную пыль. А я так привык ехать в очках, что уже и не замечаю их наличия на лице.
    Въезжаю в Московскую область. Здесь уже две полосы, а дорога ещё более мокрая. И каждая обгоняющая меня машина оставляет за собой шлейф водяной пыли, летящей мне в лицо. Останавливаюсь, в последний раз заправляю плащ и снова вперёд - остаётся последний бросок. С каждым километром машин на дороге прибавляется, и очередная машина, после обгона перестроившаяся в мою полосу слишком близко, затуманивает мой взгляд осевшей на очках влагой. Автоматически включаю дворники - протереть несуществующее лобовое стекло. Хорошо, омыватель не включил - хотя и бачок почти полностью вытек после переворота, но в трубках и на дне что-то, да осталось. Протираю очки рукой в перчатке, делая пальцами движения имитирующие движения стеклоочистителей. И ещё несколько раз развлекаюсь подобным образом - включая дворники и протирая очки пальцами, когда на них оседает слишком много влаги.
    Последний пост ГАИ проезжаю тоже без остановки - снова повезло. Дальше дорога ничем особым не запоминается, по мере приближения к дому я потихоньку сбрасываю скорость и от Пушкино еду уже небыстро - 50-60 км/ч. А вот и родной поворот домой. И как раз начинает темнеть. Ставлю в машину в гараж, забираю рюкзак и сумку и иду домой - разбираться в машине буду уже днями. А сегодня я всё же устал и по-прежнему боюсь заболеть. Да и к завтрашнему выходу на работу тоже надо будет подготовиться. И меня уже не особо страшат страховые дела - я сделал самое главное: довёл машину до дома.
 

Зарисовка вторая. Финская "экспансия" 
 

Фотография выше сделана со стенда. Хутор Арола на берегу Паанаярви.

    "На переговорах о мире Советский Союз потребовал перенести границу в нескольких важных с тактической точки зрения точках, чтобы конечные точки существующих дорог оказались на российской стороне. Озеро Паанаярви было одной из таких точек. Дорога на Паанаярви тогда ещё заканчивалась на западном конце озера. Уже была намечена новая дорога, однако её не успели построить в 30-е годы. А если бы успели? Тогда граница осталась бы на прежнем месте, а деревня и озеро Паанаярви - в составе Финляндии. Восстановительные работы были бы начаты после войны точно так же, как и во всей волости Куусамо. Тогда с этого склона открывался бы совершенно иной вид  - поля, дома, дачные коттеджи... Что ещё было бы не так, как сейчас?
    Деревня Паанаярви могла бы стать важным населённым пунктом в северной части муниципалитета Куусамо. Именно здесь, в этой "финской Швейцарии" Куусамо начал в довоенное время развиваться туризм. Это развитие продолжилось бы сразу после восстановления разорённых воной домов. На берегу озера построили бы отель, а на горе Нуорунен - центр горнолыжного спорта, склоны которого располагались бы на месте лесов, которые были бы вырублены в 1950-е годы. Незачем было бы строить популярный сегодня горнолыжный центр "Рукатунтури".
    В период послевоенного восстановления были бы расчищены под пашню все южные склоны озера Паанаярви, отличающиеся благоприятным микроклиматом и представляющие собой самые плодородные сельскохозяйственные угодья во всём Куусамо. Во время Большого передела земель эти склоны были бы розданы разным хозяйствам, равно как и большая часть нынешнего национального парка "Оуланка", который бы уже не был окраиной волости. В западном конце озера был бы построен лесопильный завод, перерабатывающий на пиломатериалы лес, свозимый с ближайших сопок. Водопады и пороги, пожалуй, тоже были бы запружены плотинами для выработки электроэнергии - сохранить их в первозданном виде не позволило бы отсутствие статуса национального парка.
    На берегах озера Паанаярви началось бы строительство самых престижных в Финляндии дач. Ловили бы кумжу, поднимающуюся по порогам на нерест. Ситуация с речной и озёрной кумжей была бы точно такой же, что и в финском озере Киткаярви, то есть рыба существовала бы благодаря выпуску мальков в водоёмы, однако ни о какой ловле не могло бы идти и речи.
    Однако, всё получилось по-другому. Кому принадлежат эти земли? Россиянам? Финнам, проживавшим здесь до россиян? Карелам, проживавшим здесь до финнов? Или саамам, пришедшим сюда самыми первыми? Или..."
    Сначала мне подумалось, что авторы сожалеют о том, что Паанаярви досталось "русскому ваньке", который ничего делать не хочет, да и не может. Стало как-то обидно, да и непонятно, почему же "окультуренные" берега озера, уничтоженная красота паанаярвских водопадов, спиленный на сопках лес - лучше, чем дикая природа, сохраняемая за счёт статуса национального парка. Однако, поразмыслив я пришёл к выводу, что на стенде просто дано описание того, "что было бы, если...". Это же подтвердилось в беседе с одним из инспекторов парка. Тот рассказал, что по мнению многих финнов, приезжающие в парк, хорошо, что эта местность осталась за Россией и сохранила свою первозданную красоту.

Зарисовка третья. На берегах Паанаярви.

Фотоотчёт к зарисовке третьей

"История повторяется дважды: первый
 раз в виде трагедии, второй в виде фарса"

    В тот день наша команда, разбившись на пары, отправилась осматривать достопримечательности озера Паанаярви. Нам с напарником, прибывшим чуточку позже, досталась лодка с менее сильным мотором, благодаря чему наши удачливые спутники сразу же стали уходить от нас всё дальше и дальше. Нас это обстоятельство особо не расстроило, и мы плыли не спеша, любуясь берегами и иногда делая спиннинговые забросы в перспективных, как казалось, местах. Так, не спеша, насмотревшись на красные скалы Рускеакаллио, мы доплыли до устья Мянтюйоки и причалили в заливчике за устьем, рядом с лодкой наших спутников. А у берега возле летней туристической стоянки была причалена лодка парковых работников. Затем мы перебрались через речку по сильно раскачивающемуся навесному мостику и прошли к водопаду, заодно понаблюдав за строительством нового деревянного тротуара от берега до водопада. Жёлтые свежие доски выглядели гораздо лучше чёрного месива растоптанной за лето тропы в окружении белого мха и черничника, чем-то напомнившей мне незаживающую резаную рану. Да, всё-таки природа Севера очень ранима, нанести ей урон проще простого, а вот для восстановления требуется куда как больше времени.
    У водопада мы встретились с нашими друзьями, которые закончили фотосессию и собирались пройти вдоль берега в поисках какой-то тропы. Ну а мы, поснимав водопад с разных точек, отметили, что в этом году воды в нем больше и отправились к лодке - чтобы переехать через озеро к другому водопаду - Селькякоски (хотя мне больше нравится другое его название: Мюллюкоски - Мельничный водопад). И снова мы стартовали чуть позже наших друзей, на сей раз отстав от них не так уж сильно. После того, как лодка была надежно причалена к берегу, я решил начать фотосессию с места выше водопада и сразу прошёл туда, а мой напарник, наоборот, задержался внизу. В итоге мы встретились на полпути от водопада к берегу - он поднимался вверх, а я спускался вниз- и договорились встретиться на берегу, у лодки. Выбирая ракурсы съемки, я потратил довольно много времени, не заметив этого, а мой напарник прошёл к лодке другой тропкой так, что я не увидел его.
    И вот, выходя на берег, я увидел уходящую лодку и сидящего в ней человека, оглядывающегося на берег. Когда я спустился к урезу воды, он отвернулся и вскоре лодка скрылась за мысом. Я прошёлся немного по берегу в сторону, где причаливала вторая лодка - там её не было. Сначала я подумал, что кто-то решил так пошутить и лодка вот-вот появится из-за мыса. Но шло время, и ничего не происходило, день склонялся к вечеру, и начало холодать. Лодки всё не было, и мне стало как-то неуютно - вспомнилось, как пять лет назад я заблудился в лесу на Княжегубском водохранилище и мок на берегу неизвестного заливчика под моросящим дождём без спичек и еды, с малой надеждой, что меня найдут быстро. Я прекрасно понимал, что, увидев наших друзей, мой напарник точно хватится меня и вернётся. Хотя могло случиться и какое-то чрезвычайное происшествие, вынудившее моих спутников срочно возвратиться и оставить меня на берегу. В таком случае я мог бы остаться на берегу и до завтрашнего утра. В общем, оставалось надеяться на лучше, но готовиться следовало всё-таки к худшему.
    Вариантов дальнейшего поведения было хоть отбавляй. Самым правильным было оставаться на месте и ожидать возвращения напарника или "спасательной экспедиции". Также можно было постараться привлечь к себе внимание работников парка, что всё ещё оставались на противоположном берегу озера и должны были возвращаться обратно, скорее всего, до наступления темноты. Но, как я ни вглядывался вдаль, кроме еле различимого светлого пятнышка лодки, никакого движения возле неё разглядеть не удавалось. Самым правильным решением было бы, наверное, разжечь костёр прямо на береговых камнях. Полагаю, что несмотря на запреты на разведение костров, меня бы извинили форс-мажорные обстоятельства. Но спичек у меня не было, и надо было искать другие средства. И я решил оставить этот вариант про запас.
    Были и другие, более экстремальные варианты. Так можно было бы отправиться пешком вдоль берега, но дойти засветло я бы не успевал, да к тому же идти надо было бы по самой кромке берега - чтобы не заблудиться, успеть увидеть лодку и, самое главное, суметь привлечь к себе внимание сидящих в этой лодке. А в хождении по краю берега крылась большая опасность - ведь идти пришлось бы по влажным камням и риск упасть и нанести себе травму был довольно велик, учитывая, что пройти бы понадобилось более десятка километров. Но был и ещё один,  "грандиозный" план - двигаться в сторону границы, до которой было ближе, чем до восточного конца озера, в надежде на то, что если не наши, то уж финские пограничники остановят. Тем более, по словам кого-то из инспекторов, этим летом уже случилось подобное задержание туристов, нарушивших границу и попавших под зоркий взгляд финских видеокамер наблюдения. Конечно же, я не минуты не сомневался, что за мной обязательно вернутся сегодня же, но, не зная всех обстоятельств, заставивших моих друзей покинуть меня, я,  как уже было сказано, предпочёл готовится к худшему.
    Первым делом, снял с себя жёлтую футболку и повесил её на куст на берегу - и для привлечения внимания, и чтобы просушить её от пота - для хождения по берегу я был одет слишком тепло, да и, наверное, разнервничался слегка. Всё-таки не каждый день тебя бросают одного в глуши... Затем походил вдоль берега с целью найти что-нибудь, чем можно было бы привлечь внимание. И нашёл. Видимо это были остатки каких-то старых погрансооружений - врытая в землю металлическая труба с широким фланцем с отверстиями под болты и кусок полиэтиленового кабеля. То ли опора для антенны, то ли основание буровой скважины. Походив ещё немного, я нашёл жестяной лист - наверное, когда-то это была табличка, что-нибудь вроде "Стой - стреляют!". Вот уже и появилось у меня некое звуковое устройство - удары листом по трубе получались звонкие и звук хорошо раскатывался вдоль берега. И вечером, когда стихнет ветер, звук по воде должен быть слышен хорошо. А уж отбить "SOS" я бы худо-бедно сумел.
    Так, подготовившись в меру своих возможностей, я решил немного отдохнуть и прилег на сухом мху на берегу, натянув на лицо шапку и закрывшись капюшоном ветровки. Но покемарить удалось недолго - минут через пятнадцать, какой-то хитрый комар всё же умудрился просочиться через мою защиту и пребольно меня укусить. Решив, что отдыха будет довольно, я ещё раз посмотрел на противоположный берег - лодка была там же и движения около неё я не заметил. Зато нашёл ещё одно средство для привлечения внимания в том случае, если стемнеет. Да-да, этим средством был фотоаппарат. Несмотря на подсевший уже аккумулятор можно всё-таки было дать две-три вспышки с его помощью.
    Думаю, что если бы у меня было побольше времени, я бы сумел найти ещё какие-нибудь средства спасения - "голь на выдумки хитра". Но тут я услышал звук мотора и из-за мыса показалась лодка моего напарника. Едва увидев, он сразу же стал ругать меня на все лады - странное какое-то свойство спасателей... Вспомнились события опять-таки пятилетней давности, когда при встрече с потерявшими, а потом безуспешно искавшими нас на бурных водах Княжегубского, спутниками прозвучало: "А мы думали, что вы утонули. Убью вас сейчас!!!"
    Но потом мы всё же порадовались встрече. Тут же выяснилась и причина отъезда моего напарника. Поскольку при встрече с ним я пошёл вниз, он, вернувшись туда позже,  подумал, что я уехал с другой парой - показать им место, где проходила старая КСП. Не найдя их там, как собственно и самой КСП, он поплыл не спеша на базу. И только там выяснилось, что приплыли только двое, а не трое. Тогда, взяв лодку с более мощным мотором, мой напарник вернулся за мной.
    Удачное завершение "спасательной операции" мы отметили высадкой у старой КСП, бывшей совсем невдалеке от устья Селькяйоки. Выдают её только покосившиеся столбы, уже зарастающие деревьями, и, не зная точно, где КСП находится, увидеть её с середины озера довольно сложно. На месте бывшей КСП поразило наличие невообразимого количества колючей проволоки - она была повсюду: висела в несколько рядов на столбах, валялась на берегу и в кустах, смотанная в различные катушки и бобины, пряталась змеёй в траве и кустарниках, цепляясь за ноги. А покосившиеся деревянные столбы напоминали отчасти телеграфные, а отчасти - столбы для сушки белья, что стоят во дворах провинциальных городков и посёлков. Больше ничего интересного мы там не нашли и отбыли на базу. Обратный путь, хоть и был не долог, подарил нам игру красок на вечернем небе и дальних берегах озера. Так благополучно завершилось это приключение, напомнившее мне эпиграф к этой зарисовке.

Зарисовка четвёртая. Ловозерье.

Фотоотчёт к зарисовке четвёртой

Эта зарисовка отражает действительные события, однако в неё не
 вошли некоторые моменты нашего пребывания в Ловозере. Причина
 в том, что кто-то из нуэйтов (шаман, однако...) наложил заклятие.
Видимо, пока ещё не  пришло время открыть все тайны Ловозерья. 

    "Финишная прямая" к Ловозеру началась с того, что мы свернули не там на кольцевом перекрёстке и уехали на Север, в сторону Мурманска. А всё дело в том, что нужный указатель можно увидеть только когда едешь со стороны Мурманска. Наверное местные дорожные службы считают, что свои знают эту дорогу, а праздношатающимся по М-18 туда не надо вовсе. Поняв свою ошибку, мы повернули назад, нашли нужный поворот и вскоре катили по дороге в Ловозеро. После того, как мы проехали поворот на Ревду, пришлось остановиться, чтобы поймать в объектив внезапно расцветшую вдали над дорогой радугу. К сожалению, её краски очень быстро начали тускнеть, и вместо радуги я предпочел сфотографировать Юру, снимающего радугу. Ну а потом мы приехали в Ловозеро. И вновь, как и в первый приезд сюда в прошлом году, посёлок стал давить на меня, создавая ощущение некоторой неуютности и тяжести на душе. Казалось, какой-то невидимый хозяин этих мест присматривается ко мне: кто таков, с чем приехал, что за душой?.. Впрочем, к вечеру это чувство прошло - наверное, "хозяин" решил, что я ему не опасен.
    То, что Ловозеро, в какой-то своей части начинает становиться очередной туристической "лубочной деревней", стало понятно тут же по приезду. Мы ещё только перетаскивали вещи из машин в гостиничный номер, когда к нам подошли двое местных жителей мужского пола и неопределённого возраста, с отчётливо читающимся на их лицах неодолимым желанием выпить. В обмен на средства для выпивки нам предложили приобрести "женский саамский национальный костюм" - вероятно, какой-нибудь старый костюм для самодеятельного фольклорного коллектива.
    В тот же день, но попозже, мы сходили в отдел реализации и приобрели кое-какие оленные сувениры. Судя по уменьшившемуся по сравнению с прошлым годом выбору  и из разговора с работницами цеха, я сделал для себя следующие выводы. Во-первых, поголовье оленей, очевидно, уменьшается. А во-вторых, "поголовье" туристов, раскупающих эти оленные сувениры в летнее время, неумолимо растёт.
    А на следующий день мы отправились в Ревду - посетить музеи и полюбоваться окрестностями. И в Ревде мы встретились со снегом. Снег сыпал с неба и ложился, не тая, на ещё живые цветы и траву. И по вершинам гор, как и в прошлом году, тянулись толстые одеяла серо-белых туч. Иногда снег прекращался на короткое время, после чего снова начинал сыпаться с небес. Казалось, что кто-то наверху набирает в "легкие" снег, чтобы потом вновь с силой "выдохнуть" его вниз. И только на асфальте дороги снег таял, да растворялся в журчащей под мостом речке. И становилось холодно и неуютно, и вспоминалось, что зима не за горами. Услышав где-то, что на руднике Карнасурта вроде бы есть действующий музей, мы отправились туда, но не очень дружелюбная охрана сделала "большие глаза", и мы ушли с рудника несолоно хлебавши. И в другие музеи мы в тот день тоже не попали. Зато доехали по дороге до второго рудника, стоящего над Умбозером. И фотографировали это озеро с дороги и "смотровой площадки". Кстати, во время этой поездки по окраинам Ревды нам трижды или четырежды встретилась надпись "Люда как мужик", выполненная белой или красной краской на валунах или заброшенных железобетонных конструкциях. Причём видели мы эти надписи в разных местах, отстоявших друг от друга на десяток-другой километров! О мотивах появления подобной "стенографии" оставалось только догадываться. Так прошёл второй день нашего пребывания в Ловозерских краях.
    На третий день, найдя проводника, мы отправились посмотреть на озеро Сейдявърр. Погода в тот день была неплохая, но, как выяснилось чуть позже, ветер был слишком уж силен и по Ловозеру шла хорошая волна. Этого не было заметно, пока мы выходили от лодочных гаражей по речке-каналу, вначале узкой, а потом всё более широкой,  и наблюдали уток, во множестве плававших по водам или взлетавших, когда мы подходили к ним слишком близко. Волна и ветер почувствовались, когда мы миновали приют ГИМС у края озера и вышли на простор.
    Усевшись поначалу на заднем сидении и настроившись было фотографировать просторы озера, я очень скоро сполз поближе ко дну лодки и, как одеялом, с головой накрылся плащом, стараясь масимально защититься от летящих в лодку брызг. Юре, которому сразу же пришлось сесть на дно лодки рядом с проводником, досталось меньше, поскольку его отчасти защищало лобовое стекло. Так что Ловозерскими просторами полюбоваться мне довелось немного - изредка выглядывая из-под накинутого плаща, я наскоро оглядывал горизонты и вновь прятал лицо, получив очередной заряд брызг. И когда мы прибыли на берег, от которого начинался наш пеший путь к Сейдозеру, я уже изрядно промок, пусть только и местами. Впрочем, активная ходьба не дала замерзнуть, а ветер высушил намокшую одежду. Мокрый насквозь плащ я оставил сушиться прямо на берегу, повесив его на каком-то столбе.
    Под беседу с проводником, который отвечал на наши вопросы или рассказывал о местных достопримечательностях, путь через лес до Сейдозера оказался недолгим. А ещё всю дорогу нас сопровождал далёкий собачий лай. "Собака бесхозная. Белку гоняет", - ответил проводник на наш вопрос.
    И вот мы добрались до Сейдозера и, миновав установленный на тропе, но поднятый шлагбаум, вышли на открытое пространство. Сразу озера я не увидел. Зато увидел горы, замыкающие подковой котловину. Кое-где видны были щели в горных массивах, кое-где по горам ползли серо-белые облака. А ещё я увидел избушку, стоящую посреди поляны, на фоне близкой горы, поросшей лесом. Почему-то вспомнились горы Чехословакии, где я служил в далекие семидесятые. Избушка оказалась кордоном заказника. Рядом с избушкой оказалась оригинальная клумба, сделанная в сердцевине пня. По тропинке от избушки мы спустились к берегу Сейдозера. Ветер был силен - слетая с гор у дальнего конца озера он разгонял волны, которые сильно били в камни противоположного берега, иногда поднимая большие фонтаны брызг, видимые даже в отдалении. Зеленовато-серая вода озера, волны с белыми гребнями, игра света и тени на обступивших озеро горах, белесые полосы тумана на склонах и в расщелинах,  низкорослые, перекрученные березы, уже начавшие желтеть - казалось, что я попал в какую-то скандинавскую сказку и вот-вот увижу гномов, стерегущих свои подземные богатства или лесных троллей. Здесь мы с Юрой на время расстались - он остался на берегу, стараясь выбрать наилучший ракурс, а я отправился в сторону вытекавшей из Сейдозера Мотки - через прибрежное болото, с довольно глубокими лужами. До Мотки я не добрался, зато вдоволь налюбовался причудливыми извивами стволов прибрежных берез. А продравшись сквозь их чащу на берег - и панорамой сине-зелёных гор, и бегущими прямо на меня нескончаемыми волнами, разбивающимися о камни стразами брызг, и белым птичьим пёрышком, покрытом каплями и лежащим на мокром темном камне. В такие моменты, поддавшись очарованию природы, как-то теряешь чувство времени - и оно, незаметно воспользовавшись этим, ускоряет свой бег.
    Очнувшись от наваждения, я отправился искать Юру, и нашёл его на полпути к дальнему концу озера, на прибрежной поляне с местом для привала, с костровищем и бревнами для сидения. Вместе мы вернулись к избушке и зашли погреться. Там мы нашли нашего проводника и двух работников заказника (уж не знаю, как назывались их должности) - один из них был седым ветераном, а второй, как мне показалось, только начинал свой трудовой путь. Нас угостили горячим чаем с печеньем и солёным салом. Так получилось, что собрались мы в путь уж совсем налегке, поэтому и не нашли, чем отблагодарить гостеприимных хозяев. В обратный путь к лодке мы отправились уже впятером. И снова услышали в лесу знакомый собачий лай, теперь уже с другой стороны. Ветеран тоже сказал, что собака это приблудная и одичавшая - то ли местная, не сумевшая найти обратной дороги, то ли оставленная туристами. И что собаку эту из лесу нужно убирать, а лучше - утопить.
    Когда мы вышли на берег, я не увидел на столбе своего плаща и нашёл его в траве на берегу, довольно далеко от места, где повесил. Порезвился здесь ветерок в наше отсутствие. Хорошо, что плащ успел высохнуть - обратный путь через озеро был даже более трудным, поскольку ветер ещё больше разгулялся. Я так и просидел на дне лодки, тщательно завернувшись в плащ и вспоминая езду в кузове грузовика по ухабистой дороге всякий раз, когда лодка прыгала на очередной волне. Хорошо, что наш проводник был мастером своего дела - ни одной лодки на озере мы в тот день не увидели. Потом были речка-канал, тяжелое затаскивание лодки в гараж и возвращение на Ниве в Ловозеро, где мы остановились возле магазина - немного промокший и продрогший организм требовал профилактических мер от простуды. В гостинице мы договорились с милой девушкой-поварихой, и она пожарила нам рыбу, которая оказалось очень вкусной. Наверное, и рыба была особенной и приготовлена была мастерски. О дальнейших событиях того вечера я помню не слишком хорошо, поскольку несколько переусердствовал с профилактикой простуды...
    Последний день пребывания в Ловозерье ознаменовался посещением сразу двух музеев в Ревде. Первым мы посетили музей саамской литературы и письменности имени Октябрины Вороновой. Двумя днями раньше мы уже искали его, но найти не смогли. А в этот раз мы разыскали Надежду Павловну Большакову - директора музея, и, как мне кажется, единственного его сотрудника. Она-то и провела нас в музей, расположенный на втором этаже обычного жилого дома, в трёхкомнатной квартире. И, хотя выглядел музей относительно бедно, однако увлеченность  его хозяйки вполне компенсировала этот незначительный недостаток. И мы с удовольствием слушали её рассказы об истории возникновения музея, о саамах и их быте и обычаях, и ответы на наши вопросы. А в конце экскурсии мы приобрели кое-какую литературу. Мне очень понравилось, что хранились все эти книги в старом сундуке. И труд самой Большаковой о саамской жизни "от века" и до наших дней я прочитал впоследствии с большим интересом, открыв для себя многое, о чем раньше не знал. И на что хотел бы взглянуть в будущем уже новым, знающим взглядом.
    Затем мы отправились в расположенный рядом краеведческий музей. Из разговора со смотрительницей музея выяснилось, что музей, по-видимому, доживает последние дни. Ведь для нового управления рудника, за которым музей числится, он является обузой, не приносящей никакой видимой прибыли. А у поселковых властей нет возможности его содержать. Да и не торопится рудничное управление отдавать музей кому-либо. Поскольку мы уже посещали музей в прошлом году, то экспозицию осматривать не стали, а сразу прошли в комнату, где находились изделия на продажу - грубо обработанные минералы или изделия из них. Опять-таки, и здесь выбор был меньше, чем в прошлом году. Но кое-какие сувениры мне всё же удалось приобрести. После чего мы вернулись в Ловозеро и начали готовиться в путь - на следующий день нам предстояло отправиться в Паанаярви, на встречу с нашими друзьями.

Зарисовка пятая. Лесовозными дорогами.

Фотоотчёт к зарисовке пятой

"- Красный! - услышал я голос Кости.
-  Синий!  -  возразил  ему  Алексей."
Yuricon. Олений Rogue III

    Лесовозов было четыре. Различали мы их по цвету кабин и именовали соответственно - Красный, Жёлтый, Зелёный и Синий. Слышно их было издалека и мы часто пытались угадать, какой именно из лесовозов приближается к перекрестку семи дорог, рядом с которым стояла наша избушка. В тот момент, когда лесовоз становился виден, он снижал скорость, словно позволяя полюбоваться своими формой и содержимым - круглым лесом. А потом неспешно проезжал через Олангу, играя незатейливую мелодию на ксилофоне моста. И каждый раз я задумывался - выдержит ли мост до дня нашего отъезда из Паанаярви? Иногда я ходил туда - посмотреть на его начинавшие истлевать доски и на большой, квадратного сечения, гвоздь, вылезавший на половину из крайней доски. Однажды этот гвоздь вылез совсем, и я подобрал его и принёс в избушку.
    Иногда вместо лесовозов проезжал по мосту тягач, который перевозил с места на место тяжёлую дорожную технику. И лесовозные дороги тоже нужно время от времени латать. Поначалу такое соседство слегка напрягало, но потом стало привычным, тем более что проезжали лесовозы не так уж и часто, да и мы тоже не сидели на одном месте. Правда теперь, когда избушка надолго оставалась безлюдной, на её двери красовался маленький замочек, вместо более привычного чурбака, которым "запиралась" дверь в прошлые наши приезды. Откуда взялся сам замочек я уже и не вспомню. А оставляли мы избушку часто и весьма охотно и перемещались по парку и за его пределы всеми доступными нам способами - на автомобилях, пешком и на лодках с мотором и без. И раз уж проходил через парк "северный лесовозный ус", по которому и ездили мимо нас лесовозы - прокатились по нему и мы. Посмотреть, что же такое эти самые лесозаготовки.
    Отправились мы в путь втроем, на Мазде. Пасмурный день потихоньку начинал переходить в вечер, грейдер стелился под колёса и выезд за ничем не обозначенную границу парка остался нами незамечен. Понять, что мы находимся уже вне парка помогла сузившаяся дорога, и большие поляны-плешины по её сторонам. Так мы и доехали до первой развилки дорог, до большого пустыря, окруженного стеной леса. На пустыре в художественном беспорядке стояла дорожная техника и вагончики на колёсах, закрытые на замок. Людей вокруг не было ни души. Спиленного леса мы тоже не увидели. Выбрав одну из дорог, поглавнее, мы поехали по ней дальше. Дорога несла на себе видимые следы недавнего ремонта - расчищенные обочины, огромные валуны, установленные один на другом, приглаженную грейдером поверхность. Иногда, в боковых ответвлениях, уводящих в лес мы замечали стоявшие машины, трактора или вагончики, опять-таки абсолютно пустые, без малейшего свидетельства того, что где-то рядом есть люди.
    И вот, наконец, появились первые признаки лесоразработок - большие пространства у дороги, на которых остались только пни да чахлые кривые деревца, размешанная грязь колей, уходящих от дороги на эти поляны, лежащие на дороге и возле неё обломки стволов и веток. Да и сама дорога становилась все более разбитой. Пару раз Мазда слегка зацепляла днищем за продольные "гребешки" грейдера. Впрочем, к этому моменту мы уже находились в самом конце дороги, чуть далее переходящей в откровенную колею, вдоль которой лежали штабеля леса и стояла разнообразная техника и жилые вагончики. Людей рядом по-прежнему не было видно, как будто все они вдруг покинули это место. Здесь мы развернулись и, сделав на память пару фотографий, отправились в обратный путь. И вскоре свернули на одно из ответвлений дороги, уходящее немного в гору, чтобы попытаться найти место, с которого открывался бы вид на дальнюю водную гладь, которая иногда мелькала в просветах дороги. Проехав несколько километров мы повернули назад, поскольку дорога пошла с горки вниз, а найти места, где ничто бы не загораживало далекое озеро, нам не удалось. На обратном пути мы внимательно осматривали все места, где были замечены явные следы человеческой деятельности. Но людей нам так и не удалось обнаружить - только пустые кабины машин, да замки на дверях вагончиков-вахтовок.
    В другой раз мы с Алексеем отправились поглядеть, какие же ещё есть места для проживания гостей нацпарка и какие дороги ведут туда. Так мы посетили "Олений бор", "Русалочку", "Комарово". И единогласно признали, что наш домик смотрится получше и поуютнее, и соперничать с ним может, пожалуй, "Теремок" - домик с баней и мансардой под одной крышей. Дороги тоже оставляли желать лучшего, и мы пришли к выводу, что, "в принципе", по ним может проехать любая машина, но сопряжена эта езда будет с определенными трудностями. А мне ещё понравилось местечко, где через протоку между двумя озерами был переброшен полуразвалившийся бревенчатый мост, от которого уходила в лес уже начинающая зарастать деревцами дорога. Алексей же нашёл в лесу хорошо видимые следы напрочь затянутого беломошником то ли дота, то ли просто окопа с ячейками. И запомнилось, конечно же, великое множество маслят и моховиков, стайками проткнувших тот же беломошник - на ста квадратных метрах можно было набрать небольшое ведерко.
    Вроде я должен быть остепенившимся человеком "в годах", но возраст пока ещё не смог преодолеть одну черту моего характера. Уж не знаю - хорошую ли, или не совсем... Просто мне очень трудно бывает на пути вперёд "поставить точку" и повернуть назад. И всегда в этой точке гложет неубиваемое ничем чувство: узнать, а что же там, за горизонтом? Или вот за тем поворотом? Конечно же, подобное стремление вперёд, "за горизонт", зачастую приходится ограничивать пространственно-временными рамками. Но каждый раз я слегка расстраиваюсь, дойдя до места, откуда, хочешь не хочешь, а приходится поворачивать обратно. Ну, если только не открывается с этого места простор, красивый пейзаж, какая-то особенная деталь ландшафта...
    Итак, посетив все приюты в этой части парка и имея достаточно свободного времени, мы отправились по дороге, ведущей за его пределы. Езда по наезженной грунтовой дороге не требовала особого внимания и я с интересом смотрел вперёд, не забывая поглядывать и по сторонам. Однако, встретилась нам пара мест, где пришлось выходить из машины и проверять путь ногами. Первое такое место оказалось на краю болота, где сильно разъезженная грунтовка уходила в большую лужу. Левый край дороги переходил непосредственно в болото, а правый край ограничивал молодой осинник. Проверив глубину лужи я немного засомневался, пройдёт ли здесь Нива, но следы других авто, присутствие Алексея и наличие вокруг подручных средств для вытаскивания машины рассеяли мои сомнения. И потихонечку, полегонечку, царапая ветками осинок правый борт Нивы мы форсировали лужу, не соскочив в глубокую колею слева. Второй раз мне пришлось остановиться перед мостом-гатью через ручей - одна из его продольных досок лежала под углом к дороге и могла помешать движению, и я вышел и вернул её на место, параллельно остальным доскам. Незадолго до нас это место должен был проезжать Уазик, с пассажирами в камуфляже, встреченный нами пятью минутами раньше. А вот на обратном пути я снова остановился на этом месте - показалось, что та же доска может ударить по днищу машины своим концом. И я отвёл доску в сторону. Когда же мы миновали это место, я оглянулся и невольно улыбнулся - доска была ровно в таком же положении, в каком я её увидел первый раз. Больше трудных мест на дороге не встретилось, разве что несколько луж, которые мы проезжали, стараясь держаться следов других машин. За окнами, выныривая из-за стены леса, неспешно уходили назад сосновые беломошники, небольшие ламбины, в которых отражался начинающий уже желтеть лес, темно-рыжие плешины болот с засохшими сосенками.
    Миновали границу парка, сразу же за которой начинался воспроизводственный участок охотхозяйства. Об этом информировал большой стенд, укрепленный между двумя деревянными столбами. Левый столб был непростой - вырезанный в виде идола с двумя бородатыми лицами, одно над другим. А вокруг стоял редкий сосняк со следами когда-то прошедшего здесь пожара. Всё вокруг казалось белёсым - от пасмурного неба вверху и белого мха под соснами. Чернели только обожженные стволы сосен, да обгорелые пни. Когда я вижу следы лесных пожаров, меня всегда удивляет, как могли уцелеть одни деревья, пусть и обожженные снизу, рядом с другими, сгоревшими на корню.
    Так мы и ехали по дороге, которая не становилась ни лучше, ни хуже, и никаких особых "открытий" не приносила. И, наконец, выбрав пару раз одно из разветвлений дороги, приехали к забору из колючей проволоки. Я не мог бы сказать, что ворота были гостеприимно распахнуты - скорее их попросту не было, и ржавая колючка указывала на то, что некогда существовавший здесь объект был ныне заброшен. Но Алексей не очень хотел забираться вовнутрь, мотивируя это лозунгом "как бы чего не вышло". Сначала я пытался убедить его в обратном, приводя в доказательство ветхость забора и открытый въезд. Но потом вспомнил, что поехал я в этот путь вообще без каких либо документов, не взяв с собой даже прав.
    И мы вернулись на последнюю развилку, от которой доехали опять-таки до забора, но уж здесь-то дорогу нам перегородил шлагбаум. За забором виднелись домики с признаками жизни, послышался собачий лай, и навстречу нам, вышедшим из машины, уже шли двое в камуфляже в сопровождении собаки. На собаке камуфляжа, слава богу, не было. Один из них был, видимо, егерем или при исполнении, второй больше походил на охотника. Подошедшие не выглядели слишком дружелюбно, но поговорить с нами не отказались. Из разговора выяснилось, что приехали мы в тупик, что дорога на ГЭС имеется, но поворот на неё мы проехали, и чтобы проехать через плотину, надо брать разрешение у гэсовского начальства, что объект за колючей проволокой давно заброшен, а когда-то там размещались пограничники.
    За колючую проволоку мы всё-таки заехали и проехались по старой дорожке, шедшей вдоль забора. Дальше дорогу нам перегородила неглубокая канава, за которой тянулся к небу молодой осинник, спускаясь вниз, к болоту. За болотом, вдали, виднелось большое озеро. Побродив немного за колючей проволокой, мы сели в машину и поехали назад, в свой дом у моста через Олангу.

Зарисовка шестая. Чудеса Паанаярви.

"Там чудеса, там леший бродит."

    Паанаярви - страна чудес. Чудо и в том, что успели создать здесь парк до начала массовых лесозаготовок, и в том, что перешла эта часть Карелии к СССР после войны. И только потому, что не успели финны построить  дорогу - вот граница и прошла по западной оконечности озера. Чудом сохраняются следы финских хуторов - за шестьдесят лет не заросли лесом места, откуда ушли люди, всё за собою разрушив и  спалив. А какие в Паанаярви чудесные виды - панорама Пяозера с вершины Кивакки, "двурогий" водопад Киваккакоски, каменные следы древних разломов на Астерваярвской тропе и у речки Селькяйоки, два водопада, глядящих друг на друга через озеро Паанаярви. Потому-то,  проходя по тихим паанаярвским тропам в осеннее малолюдное время, каждый раз невольно ожидаешь встречи с чем-то необычным...

Водопады - братья

    Смотрят друг на друг через озеро Паанаярви два брата-водопада: Мянтюкоски и Селькякоски. Говорят, что Селькякоски имеет и другое название - Мюллюкоски, то есть Мельничный. Мянтюкоски на левом берегу озера, Мюллюкоски - на правом. Водопады и похожи, и не похожи одновременно. Если проводить аналогии с людьми,  то Мянтюкоски - утонченный эстет, а Селькякоски - трудяга-силач. Мянтюкоски переливает воду с каскада на каскад, сопровождая это падение ажурными брызгами, и даже трава в реке ниже водопада мягко колышется под струями прозрачной воды, будто зеленый шёлк. И камни в русле водопада, и скалы вокруг тоже покрыты мягким, плюшевым мхом. Так и кажется, что водопад ушел в себя и ничего вокруг не замечает, задумавшись над главным вопросом жизни.
    Селькякоски же падает одним потоком, целенаправленно устремляясь вниз, к озеру, разбиваясь о камни и сбивая пену, которая собирается в белые высокие шапки в закутках у берегов. И кажется, что водопад жалеет о том, что пропадает его труд впустую. И только развалины финской мельницы, да несколько замшелых жерновов на берегу напоминают о том, что когда-то здесь кипела жизнь - крутились мельничные колёса, вращая жернова; приезжали и уезжали телеги, привозя зерно и увозя мешки с мукой; выходил отдохнуть от трудов праведных побеленный мукой мельник. А теперь водопад посещают только туристы - и скучно ему без работы.

Киваккакоски

    Мы отправляемся посетить водопад Киваккакоски. И если для меня это будет уже третий раз, то Алексей здесь впервые. Со стоянки у моста мы выезжаем на дорогу, ведущую в Вартиолампи - бывшую финскую деревню. Грунтовая дорога изобилует подъемами и спусками и крутыми поворотами. На подъемах и спусках встречаются промоины, легшие глубокими шрамами от края дороги к центру. Их приходится объезжать. На ровных участках попадаются лужи, большие, но неглубокие. Временами мы останавливаемся и прочёсываем беломошник в поисках грибов. На отсыревшем за дождливое лето мхе встречаются только моховики да маслята. Зато их немало - растут небольшими дружными семейками. Ещё одну остановку делаем, миновав "Теремок" - на реке плавают белые лебеди. Я остаюсь в машине и не глушу её, а Алексей с фотоаппаратом крадется на берег. Едущей по дороге машины лебеди не боятся, а вот завидев Алексея, отплывают подальше. Вскоре Алексей возвращается и мы едем дальше.
    Дорога продолжает петлять по лесу и приводит нас на распутье. Мы выбираем дорогу на Вартиолампи, и вскоре стена леса расступается и нашим глазам открывается вид на Олангу и гору Кивакку. Мы приехали в Вартиолампи. Мне нравится это место - большое открытое пространство, неспешно несущая свои воды, широкая в этом месте Оланга с островом посередине, и открывающийся вид на Кивакку, покрытую зеленым ковром леса. Наверное, жизнь в этой деревне была неспешной и размеренной.
    Полюбовавшись видами и осмотрев гостевые домики Вартиолампи, скорее напоминающие бараки, хотя и благоустроенные, мы отправляемся на стоянку у леса, от которой нам предстоит пеший путь на водопад. Оставляем машину и вступаем на тропу, начало которой обозначено красной ленточкой, привязанной к стволу дерева. В самом начале тропы нас поджидает "леший" - уже третью осень он встречает меня на пути к Киваккакоски. Он всё так же врос в землю по плечи, и его длинные волосы расчёсаны на прямой пробор. Для кого-то - это просто неудобно торчащая посреди тропы кочка, покрытая увядающей травой. И снова тропа ведёт нас через лес. В некоторых местах она разветвляется, и каждое разветвление растоптано до жидкой черной грязи, хлюпающей под ногами. Иногда встречаются мостки, проложенные в низких, влажных местах . Вроде бы с ними всё в порядке, но приходиться смотреть под ноги - то доска просядет под ногой, то, когда наступишь на самый край мостка - другой его край подскакивает вверх, а ты неожиданно теряешь опору и размахиваешь руками, чтобы не упасть. Грибов, в отличии от прошлых лет, не видно вовсе. Изредка встречаются только старые оплывшие моховики. Нахожу прямо на тропе маленький "классический" боровичок, но он оказывается насквозь изъеден червями - изголодались, наверное, бедные на безгрибьи.
    Снова выходим на берег Оланги и по тропе, идущей вдоль реки, доходим до следов древнего разлома. Валуны разных размеров, покрытые мхом и лишайниками, лежат на склоне берега. Тропа здесь чистая и относительно сухая, но идет прямо по камням и снова надо соблюдать осторожность. Здесь же ждёт нас первый порог. В этот раз он не так уж и впечатляет бурунами по камням - воды в реке много и столкновение двух сил - силы движущегося потока и  силы вросших в дно камней дает знать о себе лишь водоворотами на темной, почти черной воде. Навещаю знакомые уже кусты можжевельника, растущие вместе с берёзками на скале у порога. На них все те же сизые ягоды. А вот грибов в этом году нет и здесь.    
    Мы не задерживаемся надолго на пороге и продолжаем свой путь к водопаду. Его уже слышно, но пока не подойдешь вплотную - не увидишь. Перед водопадом Оланга разделяется на два русла. Узкое левое, по берегу которого мы ходим, пробито в скале, и вода здесь низвергается вниз мощным потоком, пенясь на крутых высоких ступенях. В правом же русле вода бежит по широким и невысоким каменным каскадам, усеянным бревнами - память о молевых сплавах. К сожалению, нынче пасмурно, что не слишком хорошо для съемки. Впрочем, это сразу же перестает быть для меня проблемой - батарея в фотоаппарате садится напрочь, как только я пытаюсь сделать первый же снимок. Да, не везёт мне с фото в эту поездку. В Ловозере раскололся батарейный отсек, после Кивакки напрочь отказала камера, теперь вот села батарея во взятом на время у Юры фотоаппарате. Алексей одалживает мне свою камеру и я делаю с десяток снимков, но без особого энтузиазма, поскольку не знаю этой камеры вовсе. Зато остается побольше времени просто полюбоваться водопадом. Забираемся мы и на каменную стенку, выложенную когда-то давно из больших валунов. Наверное, её предназначением было не пускать бревна на мель, направляя их в основное русло. А может быть, эта стенка - часть утраченного гидросооружения. Во всяком случае, хотя она в целом и выглядит довольно монолитно, по её верху нужно ходить очень осторожно - камни не лежат плотно и переваливаются под ногами. Вбитые в валуны чёрные металлические костыли живо напоминают мне начало фильма "Кукушка", с прикованным к скале финским снайпером. С этой стенки хорошо видны левое русло водопада и река ниже Киваккакоски. Налюбовавшись водопадом, мы отправляемся в обратный путь.

Кивакка

    На Кивакку мы идём всей компанией. Пешая часть пути на гору начинается с крутого спуска. Оставив машину на стоянке у дровяника, мы переходим через дорогу и спускаемся вниз по деревянной лестнице. Затем дорога плавно понижается до моста через речку Палайоки, конечно же, обозначенную очередным стендом. Ну, а потом начинается, собственно, подъем. Крутых участков на нём не так уж и много и весь путь до вершины мог бы быть в удовольствие, если бы не тропа. Кое-где она превращается в черную жижу, засасывающую, как болото. Летние дожди и сотни туристских ног постарались на славу! Мне легче - в резиновых сапогах я могу идти напролом, а вот ребятам приходится выбирать дорогу. Доходим до первого открытого места на маршруте - висячих болот. За ними начинается последний подъем перед вершиной, самый крутой. Юра и Лёша уходят вперед, а мы с Анатолием немного задерживаемся. Я знаю, в каком месте откроется вид сверху на карельскую тайгу позади нас, а Анатолий здесь впервые. Так мы и поднимаемся в гору, с некоторым трудом и легкой одышкой, пока я не говорю Анатолию: "Оглянись назад". Он оглядывается и какое-то время стоит и смотрит. Потом тянется за фотоаппаратом. Да, если подняться чуть повыше, то вид откроется и получше. Но первое впечатление самое сильное, и я не буду его торопить. Чуть позже мы доходим до пояса тундры, где кончается лес и ждут нас Юра и Лёша. Вид отсюда тоже хорош - и тайга до горизонта с синими кляксами озёр, и гора Нуорунен - вдали, и верхушки елей с бриллиантовой россыпью капель недавнего дождя на ветвях - вблизи, только руку протяни. А мы идём дальше, на главную вершину, где соседствуют старый геодезический сигнал и новодельный православный крест. Говорят, что каждую зиму гора отторгает его, укладывая наземь, и каждую весну его вновь ставят на место. Мне думается, что всё дело в точках опоры - у сигнала их четыре, а у креста - одна. Вот он и падает. И никакой мистики.
    А вид на Пяозеро великолепен. Погода нынче выдалась хорошая, и хотя бегут по небу облака и видно как сыплются из них дожди, но над нами синее небо и яркое солнце, отражающееся в многочисленных лужах и озерцах в долинке между вершинами Кивакки. И только ветер немного резок и холоден. Впрочем, от него можно спрятаться в каменных ямках и оттуда любоваться разливом до горизонта Пяозера или верхушками затопленного леса в дельте Оланги. Или просто смотреть на небо, плывущие облака и длинные хвосты дождей, падающих вниз. А ещё можно ходить по вершине и пытаться найти новый ракурс для фотографии. Чем мы все и занимаемся.
    Я возвращаюсь немного назад и меняю объектив в фотоаппарате. Закончив с этой работой неожиданно замечаю летящий по воздуху метрах в пяти от меня полиэтиленовый пакет. Он потихоньку поднимается всё выше и ветер несёт его в сторону Пяозера. И откуда бы ему здесь взяться? Вот чёрт! Да это же мой пакет - в него был завёрнут второй объектив. А я и не заметил, как он выскочил из сумки и унёсся от меня. Как выяснилось позже, это "явление природы" наблюдал и Юра и тоже дивился, откуда?.. Ну, а мне удается ухватить момент и запечатлеть трех фотовитязей на распутье.
    Мы оглядываемся назад и видим, как места, где находится наша избушка, начинает поливать дождём очередное пухлое облако. Наверное, это призыв к возвращению. А на прощанье Кивакка дарит нам чудесную яркую радугу, вторую за три моих посещения! Я даже вижу ту водяную взвесь, преломляясь в которой, солнечные лучи создают семицветную дугу. Как же чудесно находиться здесь, на вершине! Но мы всё же возвращаемся обратно.
    На обратном пути садимся отдохнуть на скамье у висячих болот. Слегка устав, я расслаблено разваливаюсь на краю скамейки и, прикрыв глаза, тут же проваливаюсь в полудрёму, сонный морок. И до сих пор так и не знаю, было ли это взаправду, или мягкое осеннее солнышко и легкий бархатный ветерок навеяли грёзы...
    - Мужики, кот не нужен? - голос приходит откуда-то сверху.
Мне кот точно не нужен и я даже не стану открывать глаза. Вот только нигде в этом мире не скроешься от "продавцов счастья".
    - Хороший кот, да мне его держать негде, может возьмете? Могу и поменять, на харчи, - и говорящий тяжело опускается на скамью рядом, обдавая меня сложным ароматом продымленной одежды и немытого тела.
    - Наверное, турист-палаточник, - сквозь лень и дрёму  думается мне.  Побыстрее бы он ушёл!
Спутники мои на предложение реагируют молча и только кто-то, кажется Анатолий, слегка неуверенно спрашивает: "А можно Вас сфотографировать на память?"
    - Ну, если кот не нужен, то сфотографируйте уж. А фотки кому-нибудь из егерей потом отдайте, они меня знают.
    Слышно, как Анатолий отходит и щёлкает затвором камеры. Надо бы открыть глаза и посмотреть, что же происходит, но никак не могу преодолеть навалившийся на меня морок. Наконец, мой незваный сосед встаёт и со словами: "А может, всё же кота возьмёте?.. Нет?.. Ну ладно, до свидания тогда", уходит в сторону Кивакки. Я чувствую, как тяжело прогибаются под его шагами доски мостков, но нет сил даже посмотреть ему вслед. Ещё некоторое время я так и сижу, развалившись, на скамье. А потом оцепенение проходит так же неожиданно, как и пришло. Кто-то говорит: "Ну что, покурили? Тогда пойдем, пока дождик не нагнало". И мы продолжаем путь к дому. О произошедшем на привале никто не заводит речи. Что ж, значит, приснилась мне эта встреча - ещё одно чудо, подаренное Паанаярви.

Фото А. Максимова и Ю. Пенькова

Конец? Нет!

Постскриптум. Tutti-frutti. 
Фотобонус

О котах Паанаярви.

    В Паанаярви можно встретить котов двух видов. Первый вид - кот сакральный. По непроверенным слухам - дружит с местным йети. В пищу не годится. Сам я с ним не встречался, а слышал о нём от других участников нашей экспедиции-2008.
    Второй вид - кот обыкновенный, он же земляной. Земляные коты - глупы и весьма нахальны. Приходят, когда не зовёшь. Могут влезть ночью в незакрытую форточку избушки и жрать всё, что попадётся под лапу. У нас такой кот попортил копчёную рыбу, оставленную на столе. Развлекался по принципу - "что не съем, то понадкусываю". А когда хочешь его погладить или почесать за ушком - не подойдет к тебе, как ни зови и чем ни соблазняй. Или залезет под крышу дома и мяукает там весь вечер. И никак его оттуда не вытащишь, не выманишь. А то придёт глубокой ночью и начнет царапаться в окно, да так сильно, что спросонья кажется, что это медведь пожаловал... Или большой и полный песец... Хорошо, что не часто этот вид встречается.

О житье-бытье в Паанаярви.

    Жили мы в хорошей избушке. Вчетвером. Рассчитана же избушка максимум на десять человек. Правда, места в этом случае маловато. Особенно, если много барахла и запасов. А для четверых - с местом весьма неплохо. Спальные места в задней части разделены внутренней перегородкой на два "купе". В каждом из "купе" есть широкие, двойные нары. Посередине. Узкие - вдоль боковых стен. Есть два-три койко-места в середине избы, прямо под крышей, над широкими нарами. Подниматься туда надо по лестнице, которая расположена рядом с печью. И ещё одно место на широкой лавке, возле стола в правом углу. Возле лавки - большой стол, торцом к окну. Слева от входа - умывальник и полки на передней стене. Рядом - у боковой стенки стеллаж для продуктов, а за ним столик для готовки. Здесь тоже есть окошко. У избушки широкое крыльцо - во всю переднюю стену. Справа от двери крыльцо огорожено перилами и там же стоит большая скамья, под которую удобно складывать наколотые поленья. Также хорошо посидеть на ней вечером после ужина с дымящейся трубочкой или чашкой чая. Левая сторона не огорожена и мы использовали её для установки самовара и чудо-печки, на которой Юра готовил разные вкусности, вроде гуляша из земляного кота или маринованной медвежатины.
    "Удобства" расположены за домом, в некотором отдалении от него и немного слева, пытаясь спрятаться в негустом молодом сосняке - три "скворечника", один из которых, совсем старый, используется, как склад какого-то хозяйственного хлама. Метрах в сорока позади дома, на полдороге к бане, стоит дровяник, в котором в художественном беспорядке набросаны разнообразные круглые поленья. Там же лежит пара колунов. Из этого дровяника заготавливаются дрова для печки в избушке. Из пород дерева в дровянике широко представлена сырая осина, есть немного еловых чурбаков и пяток совсем мокрых берёзовых кругляков. Всю берёзу с этого дровяника я изъял и перенёс в дровяник возле бани.
Печка много лучше, чем печки в Цилиндровке, дольше хранит тепло, но тоже чадит - особенно во время растопки. Должен заметить, что из-за этого чада сотоварищи мои ночью зачастую оставляли открытой входную дверь - дышать было полегче, но печь быстрее остывала, в избушке становилось холодно, печь снова растапливали, и всё повторялось заново. Как выяснилось по приезде домой - все мои вещи пропахли дымом. Не так сильно, как это бывает от костра, но всё же... А поддувала в печке не было.

О бане в Паанаярви.

   Главным по подготовке бани в Паанаярви был я. Спутники мои даже заказали заранее где-то большой нагрудный знак "Дежурный по бане", который торжественно прикололи на мою рабочую ветровку - в ней я колол дрова для избушки и готовил баню. Построена баня метрах в восьмидесяти от избушки, на высоком берегу Оланги. Она довольно большая и состоит из двух отделений. Первое - предбанник со столом у окна и двумя лавками по бокам. Окно бани смотрит на закат, но закат этот закрывается лесом. У противоположной стены стоят ведра, тазики и бочонки для воды, сушатся ранее заготовленные дрова, а в углу скромно притулилась неразлучная парочка - веник и совок. Перед предбанником большое крыльцо, с которого видно кусочек Оланги. На крыльце стоят круглые чурбаки - на них можно посидеть-покурить. ручки на дверях бани сделаны из изогнутых сучьев. Возможно - для колорита, а возможно - из экономии. Помывочное отделение же мне живо напоминает заключительные кадры из фильма "За спичками", по крайней мере - полки. И здесь тоже есть окно, смотрящее в лес, на закат.
   Стоит баня метрах в восьмидесяти от избушки, на высоком берегу Оланги. От крыльца вниз к воде спускается новая лестница, пока ещё не успевшая почернеть и радующая взгляд желтизной свежеструганных досок. По этой лестнице я ношу воду в пластиковых вёдрах. Водой надо заполнить цилиндр вокруг печи, набрать её в большие пластиковые бочонки. И эти двадцать метров от бани до реки и обратно нужно пройти с десяток раз. А ещё их пробегают любители нырнуть с мостков в Олангу после парилки. 
    Но до того, как начать носить воду, надо наколоть дров и затопить печь. В дровянике у бани в основном те же соотношения пород, как и в дровянике для избушки. Только в качестве бонуса ещё лежит немалая груда распиленных на небольшие части старых мостков. Они, впрочем, тоже сырые. Итак, мне надо расколоть много осиновых чурбаков, невзирая на их толщину. А начинаю я с еловых чурбаков и обрезков мостков. Часть из них колю мелко - для растопки. Наколов необходимое их количество для растопки - сразу же иду и затапливаю печь. После того, как огонь разгуливается, осторожно добавляю в печь осиновые нетолстые дрова. В этой печке тоже нет поддувала, а есть жалюзи в дверке. Для начала оставляю их открытыми до упора, как и обе двери бани - в процессе растопки большая часть дыма попадает в помывочное помещение.
    Убедившись, что осина уже взялась огнём, вновь иду к дровянику и продолжаю колоть дрова, поглядывая на дым из трубы. Как только он из густого и бело-серого становится голубоватым и почти прозрачным, вновь иду к печке, подкладываю в неё очередную порцию дров, наполовину прикрываю жалюзи дверки и плотно закрываю обе двери - из предбанника в помывочную и входную дверь. Теперь начинается процесс накопления тепла. А я заношу очередную порцию дров и кладу их поближе к печке - сушиться. Последними колю березовые поленья, предварительно сняв с них бересту.
    Далее следует поход за водой и периодическое подкладывание осиновых поленьев в печь. Когда температура в помывочной становится достаточной высокой, я закладываю березовые поленья. Они дают много жара и ставят последнюю точку. Вода в кольцевом баке вокруг печки начинает закипать и её приходится частью сливать и добавлять холодной. И когда березовые поленья прогорят наполовину я подкладываю в печь бересту и баня заполняется её легким ароматом. Моя работа закончена, и дальше "солирует" Юра, наводящий ароматические составы для поддачи на камни печи.
    Могу сказать, что баней все участники экспедиции остались довольны и готовил я её четыре раза за время нашего пребывания в Паанаярви. Хотя бросится в воды Оланги так никто и не решился, но на крылечко после парилки мы выходили, и пар, валивший от нас, окутывал туманом ближайшие к бане деревья.

Об НЛО и прочих тайнах Паанаярви.

    Все, кто смотрел Yuricon'овы "бонусы" в Курилке форума К2000, уже познакомился с йети, сакральными котами, желтенькими и голубенькими НЛО. Врать не буду - и йети, и сакральный кот, и НЛО вроде бы и вспоминаются, но твёрдой уверенности в том, что видел я их в действительности, а не в грёзах, у меня нет. Хотя кое-кто из моих спутников уверяет, что всё это было. Право, не знаю, не знаю...
    Знаю что само Паанаярви - чудесное, отчасти загадочное место. Знаю, что спиртные напитки там пьются удивительно хорошо и не вызывают слишком уж тяжёлых последствий наутро. Правда, если не слишком усердствовать в их употреблении. И, конечно, в Паанаярви много загадок для впервые приехавших и совсем не знающих истории этого места. Некоторые загадки решаются легко, другие остаются неразрешимым - для каждого свои.

Фото Анатолия Максимова.   Ну, вот вам и ещё одна загадка Паанаярви. Неопознанный летающий (?) объект на снимке, сделанном Анатолием Максимовым. Снимал-то он меня, и из-за этого задний план получился нерезким. А вот как раз там нечто очень интересное  - неопознанный летающий черенок от лопаты. Все в лучших традициях уфологических материалов - нерезкие снимки, на которых трудно что-то разобрать. Одно знаю точно: это фото - не монтаж, потому что сам автор на эту деталь не обратил внимания, да и я увидел её совершенно случайно. А уж как дальше оценивать эту фотографию, выдвигать инопланетные либо иномирные гипотезы или подвергать материал скептическому анализу - решать вам.

А вот теперь точно - сказке конец!