Отчеты

По грейдерам.

И протянулись от деревни к деревне следы     
  великановы, и называть их стали – грейдеры.
Yuricon. "Беломорская быль. Руны Приладожья"

Грейдер:
1) колесная землеройная машина, употребляемая    
в дорожном строительстве
2) дорога, построенная при помощи такой машины
Словарь иностранных слов

Ностальгия.

    С дорогой-грейдером я знаком уже давным-давно. 1973 год, середина августа. Мы только что сошли в аэропорте в Липином Бору с борта АН-2.  С неба сеял мелкий северный дождик, больше похожий на водяную взвесь. После болтанки под низкими облаками меня слегка мутило. Но настроение все же было хорошим: я попал в страну своей мечты - Север. И всё интересное было ещё впереди. А пока нам предстояло добраться до Матвеевской, до которой, по словам приятеля отца, было сорок три километра. Из аэропорта мы добрались пешком до перекрёстка дорог и там нас подобрал попутный ГАЗ-51. В его кузове, на застеленном брезентом полу, уже сидели люди и стояли какие-то фляги и ящики. Мы расположились ближе к заднему борту. И ГАЗ отправился в путь. Грейдер петлял от деревни к деревне, в деревнях машина останавливалась, сходили одни и подсаживались другие, придорожный лес сменялся болотом или редкими полями и только игла телевизионной вышки виднелась то впереди, то слева, то справа...
    Забор вокруг дома, в который мы устроились на житьё в Матвеевской, примыкал к грейдеру. Тогда я впервые в жизни увидал эти вологодские северные заборы - с дробными чертами жердин. И дома были тоже необычны для меня - с окнами высоко над землёй, с двухэтажным двором, под общей с домом крышей. Мы спали тогда на сеновале, бросив на сено простыни и укрываясь тонкими одеялами. А утром солнце будило нас, просеиваясь тонким лучами через дырочки в крыше. А в некоторых домах в то время даже держали коров. И в купленной вечером трёхлитровой банке молока к утру образовывался слой сливок в три сантиметра толщиной! Старики в Матвеевской тихо доживали свой век, а немногие мужчины среднего возраста медленно и уверенно спивались.
    По грейдеру мы возвращались с рыбалки в дом - здесь было проще идти, чем берегом реки, и длинные ореховые удилища не цеплялись за ветки прибрежных кустов, и ноги не вязли и не скользили по влажной земле или траве. А ещё на грейдере можно было передохнуть, посидев на брошенной дорожниками на обочине большой бетонной трубе.  Можно было идти по грейдеру и час, и полтора, и не встретить ни одной машины. И всё же эти встречи изредка случались. Один раз притормозил грузовик и водитель сказал из окна: "Тут по радио передали - зэки сбежали. Так что вы того, поосторожнее..." А один раз мы встретили попутную "Волгу". 24-ю. Была она цвета кофе с молоком и управлял ею здоровенный добродушный дядька.
- Куда идёте, мужики? - спросил он.
- В Матвеевскую.
- Садись, подвезу.
- А как же с удочками быть?
- А в заднее окно высуньте, и все дела.
    Так мы и поехали. Вел машину дядька не быстро и бережно, аккуратно объезжая неровности дороги. Выяснилось, что сам он родом из этих мест, хорошо знает отцова приятеля и едет в отпуск - отдохнуть на родине от города.
    По грейдеру, но уже карельскому, мы приезжали в Белую Гору, куда я с приятелями ездил на рыбалку в восьмидесятых. Один раз опоздал поезд, и, не дождавшись его,  ушёл автобус в Белую Гору. Перспектива ждать почти сутки следующего нас не устраивала и мы отправились искать попутку. Нам повезло -  мы встретили геологоразведочную машину из Москвы. Мой приятель остановил её и между нами и двумя бородатыми геологами состоялся такой диалог:
- Земляки, довезите до Белой Горы. На вас только и надежда! - с пафосом произнес мой приятель.
-..., - лениво отмолчались геологи, стремительно теряя интерес к беседе.
- Мы заплатим, - продолжал приятель, - хотите деньгами... Геологи поморщились.
- хотите, водкой, - закончил приятель свою речь.
- У вас ВОДКА есть? - оба геолога свесились из одной двери, - Поехали!!!
На дворе стоял перестроечный 1988 и спиртное уже давно отпускалось по талонам.
    Уже через несколько минут мы, забросив вещи в кузов и разместившись в машине, мчались в Белую Гору. Машиной геологов был ГАЗ-66, состоявший из трех отсеков - кабины, второй небольшой деревянной кабины на двух человек со столом посередине и, собственно, кузова под тентом. Геологи усадили двоих самых рослых во вторую кабину, куда попала и небольшая часть вещей, а остальные трое сели в кузове в обнимку с рюкзаками. Хоть дорога и была недолгой, но пошвыряло в кузове ребят основательно - геологам не терпелось поскорее получить вожделенное спиртное.
    В 2001 году, после двадцатидвухлетнего перерыва, я снова проехал, уже на собственной машине, по памятным мне местам первого прикосновения к Северу. От старого грейдера уже тогда остался лишь маленький кусочек возле той самой Матвеевской, а вокруг шли большие дорожные работы и новое шоссе рождалось прямо на моих глазах. И ещё один кусочек грейдера встретился мне под Белым Ручьём. Он и сейчас радует проезжающих по нему - то густой пылью из под колес, то камешками, стучащими по днищу, а то и разъезженной после дождя грязью, по которой машина начинает "танцевать", стоит только увеличить скорость.
    Но медленно и неуклонно приходит конец эры грейдера. С каждым годом сжимается шагреневая кожа старых грунтовых дорог с улучшенным покрытием, из под которого местами проступают бревна бывшей лежневки. На смену им приходит гладкий асфальт, по которому весело и быстро катятся новенькие иномарки. По восточному берегу Онеги пролегло новое шоссе - от Вытегры до Медвежьегорска. И даже известный грейдер Вытегра - Подпорожье совсем недавно стал меньше - одиннадцать километров нового, с иголочки, асфальта заменили старую дорогу неподалеку от Палтоги. Ещё несколько лет - и помчатся машины от Вытегры до Лодейного Поля, отсчитывая улетающие назад километры хайвэя. Затягивает этот бег по гладкому асфальту, не дает остановиться, задавая темп - "скорее, скорее вперед и не оглядываться по сторонам!"  И вряд ли удастся встретить на этой новой дороге ранним осенним утром глухаря, прилетевшего поклевать камушки грейдера. И не остановиться на мосту через Мегру - полюбоваться отражением утренних огней деревенской улицы в сонной реке, бабушкой, шаркающей в валенках по мосткам, рыбака, перетягивающего свою лодку поперек реки вдоль сетей. И не обгонять в облаке пыли длинный неуклюжий лесовоз, гадая, а не выскочит ли тебе навстречу из этой пыли другой...

Москва - Карелия.

Фотоотчёт

    С грейдером мы встретились уже в самый первый день нашего путешествия. И не надо забираться куда-то очень далеко - просто сверните с дороги Сергиев Посад - Калязин на Нагорье и на этом пути Вы обретёте два отрезка, пусть и коротких, но вполне дающих впечатление о том, каков он есть, грейдер.
    А на следующий день штурман приготовил мне (а может быть даже и себе) сюрприз, включив в маршрут второго дня столько грейдера, сколько это было возможно. Я и не думал, что осталось так много "заповедных" дорог в этом уже хорошо обжитом краю. Но факт остается фактом - мы пылили, прыгали по колдобинам и елозили по грязи, упорно продвигаясь к целям, намеченным штурманом. Целями этими были разнообразные храмы, которые штурману во что бы то ни стало надо было увидеть. Меня поразило то, что он знал названия всех церквей, хотя и не все их прежде видел вживую.
    А ещё мы посетили пару старых деревенских пожарных каланчей. Первая не произвела на меня впечатления - просто сарай, хоть и высокий. А ко второй мы не смогли подобраться близко - по грязнющей колее мы доехали до первых домов деревни, откуда была видна каланча. А вот дальше не рискнули - колея заканчивалась глубокой лужей, за которой не было никаких следов дороги или улицы. Да и местный житель на велосипеде сказал, что нам туда не проехать. По крайней мере, пока не подсохнет земля.
    У ограды одного из храмов обнаружился пруд, покрытый какой-то коричневой жижей. Из жижи там и сям торчали небольшие бугорки. Я не сразу догадался, что это были головы лягушек - в таком изобилии они были в пруду. К слову сказать, поездка эта прошла под знаком лягушки. Уж очень часто они сидели на дороге или скакали через неё перед приближающейся машиной. Ни одну из них я не задавил. А вот уже на каргопольском грейдере стал свидетелем того, как сидящую на дороге лягушку, резко спикировав вниз, схватила чайка. Когда она стала взлетать с дороги, в её клюве безвольно болтались лягушачьи ножки.
    Посетив храмы, мы вновь вернулись на асфальт, но лишь для того, чтобы снова свернуть с него по затертому указателю "Весьегонск". Я уже ездил этим грейдером в прошлом июне, особого впечатления на меня он не произвёл. Разве что, ступенька на единственном мосту, которую Нива даже и не заметила. Неподалёку от указателя, спрятавшись в придорожном кювете, стоял стенд со схемой объезда, хотя знака, закрывающего дорогу, мы не увидели. По слухам, собранным штурманом в преддверии поездки, у въезда на мост должен висеть "кирпич", а с другой его стороны -  дожидаться в засаде гаишники. Но, собравшись с духом, решительно повернули на ещё один грейдер и поехали. У моста ни гаишников, ни знака не было. Мост, хоть и был не в лучшем виде, однако, опасений не внушал, и даже ступенька куда-то пропала. А вот проезд через деревню мог бы показаться авто-триалом, настолько грязной и разъезженной была там дорога. За деревней дело пошло веселее и брызги из луж летели из под колес фонтанами, омывая ветровое стекло. А потом опять асфальт и вот он - славный город Весьегонск. Ехали мы всё время по главной дороге, что должна была привести на шоссе на Устюжну, и таких извивов и поворотов главной дороги я не встречал ещё ни в одном из городов. Выехав из Весьегонска мы свернули в весёлый сосновый бор и, немного проехав по ухабистой грунтовке, остановились на привал на высоком всхолмленном берегу под соснами. Отсюда открывался вид на Рыбинское водохранилище, сосны шумели под ветерком, солнышко пригревало. К сожалению, пейзаж оживлял мусор, собранный в нешуточные кучи в ямах и канавах между холмиками - сказывалась близость города.
    Потом мы ехали по грейдеру на Устюжну. Ехали быстро, как могли - время, отведенное на этот участок дороги таяло быстрее, чем нам хотелось бы.  Мне этот грейдер запомнился, как сухой и каменистый, слегка пыльный,  с рыжим фоном только просыпающихся вокруг лесов, полей и болот. По нему мы выехали на дорогу по которой прикатили в Белозёрск, где посетили опять же местные храмы, прогулялись немного по старому кольцевому валу и прошли на набережную - посмотреть на окружной канал и каменный мол, уходящий в Белое озеро.
    Заранее было решено, что из Белозёрска мы проедем в Кириллов через Липин Бор, если будет переправа в Каргулино. Когда мы собирались уезжать, к нам подошёл местный водитель и поинтересовался устройством задних ремней безопасности в Жигулях. Показав ему, как это сделано в Ниве, я спросил его о пароме в сторону Липина Бора. Ответ нас немного удручил: "В газете ничего не писали - значит, пока не открыли". Слегка расстроившись от этого известия, мы всё же решили прокатиться в Каргулино и посмотреть на месте, не будет ли возможности переправиться. В Каргулино парома не было, а ледяная дорога через Шексну уже растаяла. Зато там был... понтонный мост. Вот уж до чего ни я, ни мой штурман не додумались, считая, что раз нет парома - нет и переправы.
    За понтоном начинался ещё один грейдер - до самого Липиного Бора. Это грейдер был во власти распутицы - в одних местах вода текла поперёк широким, но неглубоким потоком, в других узкий ручей глубоко вгрызался в грейдер, вымывая канавы глубиной в половину нивского колеса, а кое-где вода покрывала большую часть дороги и незаметно текла вдоль неё. Встречались и участки, где раскисшая грязь заставляла колеса пробуксовывать, и тогда машина ворочалась по дороге, не сразу откликаясь на повороты руля. И на этой дороге штурман знал названия всех церквей, встретившихся нам. По грейдеру мы благополучно прибыли в Липин Бор, постояли на старой пристани, глядя в обледенелые просторы Белого озера и уже по асфальту долетели до Кириллова - места нашей ночевки. Утром нас ждала экскурсия в Топорню и на гору Мауру. А потом неблизкий путь до Гирваса.
    Выехав на следующий день после экскурсии из Кириллова, мы помчались по дороге на Вытегру. Дорога была пуста, и только где-то за Липиным Бором встретился нам стационарный пост ГАИ. Задачей этого поста было не пускать тяжелые грузовики дальше по дороге. На нашу Ниву они внимания не обратили. Рядом с Прокшино вдаль устремлялся ещё один грейдер, под большой и гордый указатель «Архангельск» со стрелкой-завитушкой. Желтая дорога уходила под мост и дальше вдоль берега Кемы в Прокшино, теряясь между домами деревни. Об этой дороге ходят легенды и, согласно этим легендам,  проезжей для обычного транспорта она бывает только в  сухие сезоны. Самые сложные места на границе Вологодской и Архангельской областей – разрушенные мосты и непролазная грязь. Мы оставили этот грейдер в стороне – наш путь лежал в Карелию.
    И вот ещё один грейдер, перед Белым Ручьём. Его никак не миновать на пути в Вытегру. Здесь прямая дорога Вологда - Вытегра резко поворачивает налево и превращается в щебенчатый грейдер, пыльный в сухую погоду и весьма скользкий в дожди. А от поворота прямо уходит асфальтовая дорога. Но если проехать по ней немного, то видно, как она сужается, теряет разметку, а её асфальт становится серым и нетвердым на вид. Куда должна приводить эта дорога, я не знаю до сих пор. Всегда не хватает времени, чтобы проехать по ней и вернуться.
    Впрочем, участок перед Белым Ручьём был не очень длинным и дальше до Вытегры мы ехали по асфальту. Здесь дорога переваливается с холма на холм, да ещё и с поворотами, и разрешённых мест для обгона очень мало. Слава богу, что медленно тянущихся по дороге машин мы не встретили. В Вытегре мы повернули по указателю на Санкт-Петербург  и, проехав через город и по плотине шлюза, выехали на дорогу, которая должна была привести нас в Вознесенье, к парому через Свирь. Вскоре асфальтовая дорога окончилась и мы поехали по ещё одному грейдеру, предвкушая скорое свидание с Палтогой.Но было это свидание, увы, нерадостным. Еще издали было видно, что с деревянной церковью у дороги что-то не в порядке. А когда подъехали ближе, увидели, что пятиглавый купол церкви лежит на боку, одна из главок и вовсе отвалилась, а верх стен ощетинился изломанными бревнами и досками. Видимо, здесь прошёл шквал - у заброшенного дома напротив церкви, по другую сторону дороги ветер склонил деревянные трубы, которые провалили крышу. Или зимой не выдержал купол груза снега.
    Отъехав несколько километров от Палтоги, мы неожиданно попали на хайвэй - абсолютно новую дорогу, с черным гладким асфальтом, на который пока ещё не успели нанести разметку. Мы замерили участок и его длина составила ровно одиннадцать километров. Устройство подобного участка в довольно пустынном месте ясно показало, что дорога будет строится и дальше, и, через несколько лет, асфальт проляжет на всём протяжении дороги от Вытегры до Вознесения.
    После этого участка мы вновь ехали по грейдеру до Водлицы и по дороге наблюдали весенний паводок - некоторые дома в Мегре просто стояли в воде, омывавшей их со всех сторон. От Водлицы вновь начался асфальт, кончившийся у развилки  Подпорожье - Вознесенье. Дорога к парому мало изменилась со времени моей последней поездки - сначала пыльный грейдер, а потом асфальт, но такой, что лучше бы его и не было. Приехав в Вознесенье к паромной пристани, мы оказались в хвосте длинной очереди машин, заканчивавшейся прямо на дороге. Пока работал ещё зимний паром, который нравится мне больше, чем летний. На пароме стоял трактор и заправлял его соляркой. Сколько времени будет продолжаться заправка никто сказать не мог. Однако, паромщик сказал, что после заправки паром будет ходить не взирая на расписание, пока не перевезет всю скопившуюся очередь. Нам повезло дважды - вскоре началась погрузка и мы были предпоследними, кто въехал на паром. Паре машин, приехавших позже, пришлось остаться на берегу. Сама переправа отняла мало времени, и я даже не успел толком взяться за фотоаппарат - надо было расплатиться с кондуктором. А то, что мы въехали одними из последних, оказалось даже выгодным - паром пристал к берегу той же стороной и выезжали мы вторыми.
    На этом берегу Свири нас снова ожидал грейдер - местами весьма разбитый многочисленными лесовозами. Следы лесоразработок видны были повсюду - штабеля брёвен у обочин, уходящие в лес разъезженные дороги-колеи, брошенные или обгоревшие вагончики-бытовки. На этом пути всё мое внимание было обращено только на дорогу - приходилось преследовать сразу две противоположные цели: ехать надо было быстро, но так, чтобы не сорваться в занос или не вскочить в глубокую яму. Так, в "единстве и борьбе противоположностей", и прошел весь путь до границы Карелии.

По Карелии.

Фотоотчёты: Юстозеро - Паданы - Падун     Суоярви - Лахденпохья    По лесам Приладожья

    Приехав вечером в Гирвас, мы встретились с ещё двумя участниками этой поездки. Ещё дома я договорился с коллегой по прежней моей работе, что её мама примет нас переночевать. Но совсем забыл об ещё одном заинтересованном лице...
    Кавалькада из трёх машин остановилась у забора, и я отправился в дом, узнать, как обстоят дела. Выяснилось, что нужно ещё и договорится с сыном хозяйки, который приехал из Петрозаводска. Я вышел во двор и встретился с хмурым пузатым дядькой с топором в руках. Ответом на мой вопрос было недружелюбное: "Ты бы ещё целую роту сюда привёз!"
    Я вернулся к друзьям и поведал им о возникшем недоразумении. Мы попытались связаться с ближайшими гостиницами, но либо не смогли туда дозвониться, либо получали ответ:"Мест нет!". И мне пришлось снова отправиться на переговоры. Всё решилось быстро, как только Геннадий Иванович узнал, что нас всего четверо. Он-то считал, что на трех больших машинах должно было приехать не менее шести мужиков. А ведь ещё и девки должны быть...  А дом маленький. Ну, а через часок мы все, уже подружившись, хорошо  посидели на кухне за бутылочкой. И места для ночлега хватило всем.
    Первомай мы отметили хорошей экскурсией по окрестностям Гирваса, причем почти каждый из нас периодически превращался из экскурсанта в экскурсовода. Сначала мы проехались немного по старой мурманке в сторону Юстозера и заехали на высокий песчаный берег Пионерного канала. Затем вернулись к зданию ГЭС и, оставив машину на площадке, прошли в сторону плотины и обошли её слева, выйдя на обводной канал за ГЭС, огороженный от неё высокой бетонной стеной. Здесь, поверх каменного хаоса, ещё лежали пласты снега, нависая над валунами и проливая на них слёзы капели. В узком каменном ложе, пенясь, стремился вниз к каналу небольшой поток. Где-то здесь и располагается жерло палеовулкана.
    Затем были заброшенный аэродром, где мы, разогнав машину, безуспешно пытались взлететь на протяжении двух тысяч двухсот метров - именно такова длина взлетной полосы от одного края до другого. И завершилась экскурсия по Гирвасу и его окрестностям долгой прогулкой вдоль Поор-порога до плеса Суны и обратно.
    Во второй половине дня я попрощался с друзьями - завтра мне предстояло проехать в одиночку частично новым для меня маршрутом через Юстозеро - Гумарино - Паданы, посетить водоскат Падун и вернуться в Гирвас.
    Ранним утром я стартовал из Гирваса по старой мурманской дороге в сторону Юстозера. Отворотка на Линдозеро с памятным указателем, Совдозеро, Эльмус - греют мне душу эти названия, как встреча с хорошими друзьями. Юстозеро. Здесь начинается грейдер. Я ездил по нему уже не раз - и летом, и на Первомай и на Покров день. Были и ручьи,  взятые вброд, и пыль, и дробно стучащие по днищу камешки. А вот такой разъезженной грязи я ещё здесь не видел. Впрочем, грязь была только местами - там, где вовсю трудились лесовозы, увозя лес с верхних складов, на которых,  как памятник всем лесозаготовителям, возвышались по сторонам заплывших грязью колей штабеля брёвен.
    Не успел я отъехать и десяти километров от Юстозера, как мне замигал фарами встречный Жигуль. Я остановился, и пожилой водитель спросил меня: "Как там дальше, с дорогой до Юстозера?". Я ответил, что с дорогой всё в порядке. На что получил предупреждение: " Вот там, у верхнего склада,  ты смотри - слева не езжай! Там, на горке - яма глубокая, я померил. Справа держись..."
    С этого момента я ехал вперед более уверенно. И точно, в трудных местах, когда задумывался о возможностях Нивы проехать через грязные лужи или глубокие колеи, навстречу из этих грязей появлялся какой-нибудь местный Рено-логан или Жигули-четвёрка. И вопрос отпадал сам собой. Здесь все дороги проезжие - просто нужно к ним привыкнуть. Так я и доехал до поворота на Гумарино, откуда и начиналась новая для меня дорога на Паданы. Денёк выдался отличный, солнце ярко светило с голубого неба, вода в реках была густо-синего цвета, какого она бывает только на Севере, всё ещё белый снег лежал местами на берегах рек и по обочинам дороги, а озера были закованы в потемневший, но ещё крепкий лед. Где-то грейдер был практически сух, и легкая пыль стелилась шлейфом за машиной, а камешки иногда постукивали в днище; в других местах растаявший снег покрывал дорогу небольшими лужами, но она была достаточно твердой; на складах брёвен дорога была в таких колеях, что казалось вот-вот перейдет в непроезжую лесовозную дорогу; иногда полотно грейдера пересекали широкие и глубокие промоины, по которым весело бежала талая вода. И, хотя я и передвигался значительно медленнее, чем было запланировано, переживаний особых по этому поводу не было, уж больно хорош был денёк! Вот так, не спеша, проезжал я мимо озёр и через реки по старым и новым мостам, по деревням Янгозеро, Гумарино и Сельги. Последние объединили под одним названием целый куст населенных пунктов. Перед Паданами, там где вправо уходила дорога на Чёбино, снова мне встретились глубокие грязи, которые я преодолел на пониженной передаче. На всякий случай.
    Я проехался по Паданам и остановился у одного из местных магазинов, рассчитывая приобрести карточку местного Мегафона, поскольку никакие другие операторы мобильной связи этот район не охватывали . Но мои покупки ограничились только булочками, соком и минеральной водой. Карточек здесь не продавали.
    Ещё раз я остановился на выезде из Падан - уж больно живописными были частично вскрывшееся ото льда озеро с лодкой на нём, дымящая трубой банька на берегу, далёкая церковь за озером и белый катер у развалин старого причала.
    Отъехав от Падан, я свернул налево, на дорогу в Чёбино, где машина приняла ещё пару "грязевых ванн". И снова - синие реки, белый снег, зеленоватый тающий лёд тихих ручьёв и маленьких ламбушек. А ещё встретился мне на пути небольшой водопадик. Порог начинался прямо под мостом и вода, кипя и пенясь, падала вниз огибая большие валуны. Белый цвет лежащего пятнами на берегу снега дополнял белый цвет пены, а малахитовая с желтоватыми прожилками вода, пройдя сквозь порог, превращалась в  ярко-синюю и уже никуда не спеша, по короткой протоке бежала к ещё покрытому льдом озеру. Северная весна вступала в свои права.
    Доехав до Чёбино, я выехал на старую мурманку и повернул в сторону Медвежьегорска - надо было навестить водоскат Падун. Когда я приехал туда, то обнаружил на дороге у водопада стоящую машину с местными номерами и людей на высоком берегу, прибывших только что на пикник. Если бы я остановился рядом, то пришлось бы пробираться к месту, которое я наметил для съемки, прямо через отдыхающих. И я решил проехать подальше и обойти их, спустившись к самой воде. Так я и сделал, но незамеченным не остался, и мне пришлось немного побеседовать с человеком, готовившим шашлыки. А когда я стал снимать водопад, одна из женщин решила попозировать мне над водоскатом, отведя в сторону левую руку и обняв правой веточку молодой сосенки. Закончив фотосессию и показав даме её фотографию на дисплее фотоаппарата, я отправился в Гирвас. Через день мне предстояло отправится в Приладожье.
    Вначале я планировал маршрут Гирвас - Лахденпохья через Юстозеро, Поросозеро и Суоярви. Однако, прохождение маршрута до Падан заставило пересмотреть планы, в которые такая весенняя распутица не входила. И, скрепя сердце, я укоротил маршрут - взяв отправной точкой Кондопогу, решил проехать до Суоярви через Чалну и Эссойлу,  а далее следовать намеченным маршрутом, попытавшись попутно отыскать дорогу к водопаду Белые мосты. А перед началом пути заехать к Успенской церкви в селе Кондопога.
    Грейдер начался от Суоярви и был совсем неплох. Поэтому решили попытать счастья и свернули на Леппясюрью, до которой добрались без всяких проблем, встретив на пути лишь ДПС-ную "девятку". В Леппясюрье, взглянув на карту, повернули налево, держа в уме возможность отыскать дорогу к водопаду Белые Мосты. Вскоре вновь пришлось воспользоваться картой –  дорога разветвлялась на две. Левая, получше, уходила в поле, правая – более разъезженная, звала в лес. По карте левая дорога приводила вновь на суоярвский грейдер. И мы поехали по правой, лесной. И хотя ещё вовсю буйствовала весенняя распутица – на полутора десятках километров этой дороги нам встретилась пара-тройка относительно сложных участков. Первой была большая лужа, вода из которой стекала в болотце у обочины, оставив в дороге глубокую промоину. Здесь первый раз пришлось выйти из машины и проверить дорогу ногами. Следующим препятствием стала небольшая гать, проложенная на подболоченном участке, которую тоже предварительно осмотрел и ощупал. Вдохновлённый легкостью преодоления всех встретившихся на пути препятствий, ещё одно, встретившееся у ручейка, я поначалу хотел проехать не останавливаясь. Но в самый последний момент всё же нажал на тормоз. И, как оказалось, не зря. Препятствием был многослойный мостик над ручейком – на слое подтаявшего и осевшего снега лежала пара бревен через ручей, поперёк них были положены другие бревна, покрытые сверху слежавшимся  снегом и, уже поверх снега, черной грязью. И ровно в левой колее зияла здоровенная дыра, словно поджидая, когда же в неё въедет колесо. Вот здесь мне пришлось тщательно наметить путь проезда, чтобы не попасть в ловушку слева и не свалиться с мостика справа. Медленно и очень аккуратно, внимательно глядя на реакцию штурмана, стоявшего за ручьем, я переехал через этот мостик. А затем, выйдя из машины, поглядел назад. Правые колеса проехали по самому краю! Более серьезных препятствий нам не встретилось. Зато как хороши были эти остановки в пути - пробуждающийся лес дарил звенящую тишину; небо, солнце и пятна тающего снега - яркий свет; весенним воздухом было не надышаться. И не пришла ещё пора комаров и гнуса.
    Заметили мы и боковые дороги, которые могли бы привести нас к водопаду, но свернуть на них не решились – одна заросла кустами, на другой лежал ещё довольно глубокий ноздреватый снег, третья же представляла собой разъезженную тяжелыми машинами колею. Встретили мы у одной из этих отвороток и местный Уазик – то ли рыбаков, то ли охотников. Мы, видимо, немного мешали им, судя по некоторой настороженности, с которой они глядели на нашу машину. Поэтому я предпочёл проехать мимо, не останавливаясь с расспросами, хотя поначалу такое желание и появилось. А вскоре мы уже выбрались из леса на открытое пространство, где наша дорога встретилась с дорогой, идущей слева. Метрах в ста от перекрестка, у холма, на второй дороге стоял джип, экипаж которого отдыхал на склоне холма, нежась на тёплом солнышке. Проехав ещё немного, мы выехали к большой асфальтовой стоянке рядом с новой дорогой. Стоянка была оборудована открытыми беседками, в одной из которых мы хотели пообедать, залив из термоса тарелочки с «бизнес-меню». Однако кушать пришлось  в машине – сильный ветер пытался сдуть тарелки со столов и выдувал тепло из наших душ.
    После обеда, немного поколдовав над картой, решили выехать со стоянки направо. И не ошиблись – эта дорога повела нас в сторону Сортавалы. Выполняя намеченную программу мы заехали на пороги Тохмайоки (место съемок фильма "А зори здесь тихие") и посетили Рускеалу, мраморные карьеры которой ещё не освободились ото льда. В Рускеале мы прогулялись по туристической тропе вокруг главного карьера, включавшей в себя сухую штольню, а также посмотрели Провал, который не входит в официальный маршрут. Провал представляет собой глубокую круглую яму посреди мелкого ельника, заполненную водой. В боковых стенах ямы открываются несколько больших гротов, уходящих в темноту. Со сводов гротов падают вниз небольшими ручейками капли воды. Впечатляющее зрелище! А Провал я поначалу посчитал Итальянским карьером, о котором нам рассказали в кассе горного парка. Сбили с истинного пути сводчатые гроты, открывавшиеся в глубине Провала. И только много позже, благодаря Лене из Воронежа, я узнал о своей ошибке. Ну и что ж - зато появился повод побывать в Рускеале ещё разок!
     После этого мы отправились в Лахденпохью, где нас ждала гостиница. Приехали мы туда поздно и преизрядно уставшими. Назавтра нам предстояло посетить Приозёрск и вновь вернуться в Карелию, уже на восточный берег Ладоги.
    На следующий день мы переехали из Лахденпохьи в Видлицу, посетив по пути крепость Корела в Приозёрске. В Хийтоле шел ремонт моста, а на объездной дороге мы попали в пробку. Фуры, проезд которых там, кстати, был запрещён, так разъездили дорогу, что машины начинали буксовать, попав в низину. И вот, под надзором ГАИ, перекрывшего дорогу в обе стороны, работали самосвалы и грейдер, засыпая песком и разравнивая разбитую дорогу. Машин было много и все терпеливо ожидали. Я поинтересовался у водителя грузовой ГАЗели, которая стояла впереди нас, надолго ли задержка. Он сказал, что не знает, а позавчера – так часов пять стояли. К счастью, в этот раз столько ожидать не пришлось, и вскоре движение было открыто. Следует отметить, что большегрузные машины гаишники не пускали, а все остальные, слегка увязая в песке, преодолевали проблемное место.
    В крепости Корела мы провели около двух часов, осмотрев достопримечательности и окрестности. Там же, в лавке, я приобрел зимний пейзаж, выполненный из бересты. Обычно, я не покупаю сувениров или безделушек для себя, но бывают вещи, взглянув на которые, уже не хочешь с ними расставаться. Почему так происходит – я не знаю, да и не стараюсь найти объяснения. Что-то из области иррационального. Продавец сказала, что картины из бересты делает пожилая женщина, и она будет очень благодарна за то, что купили её картину. Оставив крепость, мы отправились дальше. У меня не было желания соваться в пригороды Санкт-Петербурга и, уж тем более, в сам город, поэтому мы повернули на Васкелово, чтобы через Борисову Гриву выйти на мурманское шоссе. Вот это была дорога! При проезде  населённых пунктов было ощущение, что война здесь закончилась совсем недавно и разбомбленные улицы, зияющие воронками от мин и снарядов, просто не успели восстановить. За пределами деревень и посёлков было получше, только расслабиться нельзя было ни на минуту – пусть и старый, но гладкий асфальт одномоментно мог смениться длинной чередой ямок, ям и ямищ, порой по всей ширине дороги. Двести-триста метров такого «удовольствия» - и снова под колёса стелется ровная и гладкая дорога. Редкие встречные и попутные машины выбирали либо обочину, либо чужую полосу, а один раз иномарка, которую мы догнали, преодолевала подобный участок по встречной обочине! Могло порадовать только одно – поток транспорта на этой дороге был совсем мизерным. Так, пока мы провели полчаса, обедая на съезде на боковую песчаную дорожку, мимо нас проехало не более десятка машин. И водитель каждой из них сбрасывал ход и разглядывал мою Ниву.
    Избрав на несколько дней Видлицу своей базой, мы уезжали оттуда по утрам разными маршрутами, возвращаясь, чтобы переночевать. Первый маршрут, которым мы отправились из Видлицы шёл через Кинелахту и Ведлозеро. Сведения об этой дороге были самыми противоречивыми – от «отличная дорога» до «проезда нет». Вот и поехали проверять. Поворот направо за мостом в центре Видлицы, немного асфальта – и грейдер начался. И сразу же первая достопримечательность – деревянный подвесной мост. Наверное, теперь этот мост уже не используется по своему прямому назначению – свидетельством тому отсутствие ступеней, по которым можно взойти на него с берега. Поэтому на мост пришлось забираться. Но, несмотря на брошенность, находился  он в неплохом состоянии. Вел это мост, как мне показалось, просто в лес – на противоположном берегу не было видно никаких следов человеческой деятельности. И снова безлюдная дорога петляла по лесу, иногда открывая берег реки или синеву небольших ламбин. Единственный автомобиль, попавшийся нам навстречу – «Почта России».  По грейдеру добрались до Кинелахты, остановившись у деревни Большие Горы, чтобы сделать пару фотографий. Деревня действительно стояла высоко на горе над дорогой. После Кинелахты начался асфальт, местами неплохой, местами в "ежиках" и ямках. А в одном месте попался даже естественный "лежачий полицейский" - горбом вспучившийся асфальт во всю ширину дороги. Впрочем, до Ведлозера доехали без всяких приключений. А там, по давно накатанной дорожке покатили в Видлицу, заехав на водопад под Койриноя. В Салми наблюдали интересную картину. Сначала встретили идущих по дороге людей в забродниках, с сумками и большими сачками в руках. А потом, проезжая по мосту, были поражены огромным количеством лодок на реке у моста. Люди в лодках активно работали такими же сачками, вычерпывая что-то из воды. Остановиться показалось неудобным и мы проехали дальше. Наверное, вылавливали какую-то мелкую рыбешку, которая могла идти на нерест большими косяками.
    Ещё одно грейдерное путешествие пролегло по маршруту Видлица - Леппясюрья - Хамекоски - Харлу - Ляскеля - полуостров Уксалонпя - Погранкондуши - Видлица. Доехав до места, где от суоярвского грейдера отходила известная по описаниям велосипедистов дорога к Белым мостам, мы свернули на неё. Но через двести метров пришлось позорно ретироваться задним ходом. Машина упорно сваливалась в колеи и ползала брюхом по грязи. Впереди, на сколько видел глаз, были те же самые колеи в полужидком состоянии. Решили не рисковать - уехать от суоярвской дороги таким образом можно было далеко, а вот идти потом за трактором было бы значительно дальше! В очередной раз поколдовав над картой, проехали ещё несколько километров и свернули на хорошую твердую грунтовку. От неё, если верить карте, должна была отходить вбок дорога, по которой можно было добраться к водопаду, местонахождение которого на карте было обозначено красным карандашом. Но куда там! Дороги и дорожки, совершенно не обозначенные на карте, разбегались во все стороны. Отъехав на необходимое расстояние по самой хорошей из дорог, мы нашли, как показалось, заветную отворотку и поехали по ней. Ручьи и прорытые ими в дороге ямы, упавшие поперёк дороги стволы, один из которых мы с трудом отодвинули с помощью лопаты и рук, небольшие подболоченные участки - всё это не остановило нас. Но дорога закончилась возле холмов с редким молодым лесом и валунами, разбросанными по склонам тут и там. Закончилась простой петлей и дальше уже не шло ни колеи, ни просеки. Мы попали на бывшую делянку, а дорога была лесовозной. 
    Побродив по окрестным горкам и послушав, не слышно ли шума водопада, вернулись к машине и поехали обратно. Доехав до дороги, назад поворачивать уже не стали,  и взяли курс на Леппясюрью – если верить карте, дорога должна была привести именно туда. Однако, выбрав не то направление на одной или даже на  нескольких из встретившихся на пути развилок, доехали до места, где, в отличие от сказок, было всего два направления движения – направо и налево. Сверившись с картой и компасом, повернули направо, на север. Но вскоре дорога стала ухудшаться, обрастая по обочинам штабелями брёвен, и мы решили повернуть обратно. Доехав до того места, где выбрали направление, поехали прямо. И, проехав несколько боковых отвороток, ни одна из которых на север не смотрела, доехали до очередной развилки – прямо и чуть-чуть налево. Место показалось до боли знакомым. Посмотрев кадры на фотоаппарате, я нашёл плохонький снимок этого места. Сомнений не осталось – дорога прямо вела в Леппясилту, назад, как ни странно – в Леппясюрью, а куда вела левая отворотка, я не знал. И мы снова повернули назад.
    Вот ведь удивительная вещь! Едешь по лесной дороге вперёд – и вроде бы всё очевидно, где «главная» дорога, где боковые, «второстепенные». И выбирать, куда повернуть,  не из чего – катишь и катишь себе вперёд. Но стоит всего лишь через несколько дней поехать по этой же дороге в обратную сторону – и тебя преследует ощущение, что какие-то местные лешие дорогу напрочь поменяли, натыкав на ней кучу развилок, поворотов и отвороток. Недолго тут и ошибиться с выбором правильного направления.
    Так получилось и в этот раз. И предстояло мне где-то свернуть налево, выбрав ту развилку или отворотку, которая как бы незаметна при езде в противоположную сторону. Дорогу-то я выбрал, и вроде бы хорошую – широкую, твердую, наезженную. И вела она в нужном направлении по карте и компасу. Но конца ей не было видно, и петляла она по лесу, порой поворачивая в противоположном направлении. Я уже начал поддаваться панике – ну, не устраивала меня перспектива ночевать в лесу майской ночью. И лишь уверенность штурмана, что всё будет хорошо, удерживала меня от соблазна повернуть и возвратиться обратно по «собственным следам».
    В тот самый момент, когда я уже готов был, не смотря ни на что, сдаться и повернуть обратно, впереди появились следы цивилизации – столбы, какая-то хибара, скрытая за деревьями. Подъехав ближе, я увидал ещё и насыпь с рельсами. Вот только ли не закончится ли наша дорожка прямо у рельсов? Слава богу, переезд здесь ещё сохранился и, проехав по нему, мы попали на уже вполне хорошую дорогу. Правда, оставался вечный вопрос – куда же повернуть, налево или направо?  Сомнения разрешил водитель Жигулей, ехавший справа. Оказалось, что он ехал не только из Леппясюрьи, но и по ней же. Мы промахнулись всего лишь на километр, выехав дальше того места, где свернули в лес несколько дней назад. По прикидкам по карте мы должны были проехать шестнадцать километров от Леппясилты до Леппясюрьи. А проехали - тридцать пять!
    Повернув налево, мы поехали в сторону Хамекоски и Харлу, повернув, как нам было сказано, налево за новой церковью у дороги. В Хамекоски мы остановились сразу же за мостом – настолько красива была река Янисйоки. Да и новый, с иголочки, мост смотрелся на реке, как дорогое украшение. После моста дорога пошла вдоль реки и мы, выбрав место, остановились на небольшой пикник. Это была отличная большая поляна среди сосен, конечно же, часто посещаемая, и оборудованная столом и лавочками. Рядом, чуть внизу, перекатываясь по валунам, бежала река. Мы достали шашлык, мясо для которого, купленное вчера в Видлице было уже сутки выдержано в кефирном соусе, поставили мангал и, засыпав в него древесный уголь, развели огонь.  Поручив штурману все дальнейшие операции по приготовлению шашлыка, я достал из машины спиннинг и, предвкушая скорейший переход к одному из древнейших занятий – рыбалке, достал сумку, где должны были лежать катушка и блёсны. Каково же было моё разочарование, когда из открытой сумки был вытащен пакет с… банными принадлежностями! Похожая сумка со снастями благополучно была оставлена в Видлице. Видимо, дожидаться, пока её захватят в сауну. Так что пришлось мне вернуться и оказать помощь штурману в приготовлении шашлыка. Следует сказать, что получился он на славу, несмотря на то, что, немного не доглядев, слегка подожгли некоторые кусочки. А с каким аппетитом мы его уплетали, овеваемые ветерком, под синим небом со склонявшимся к вечеру солнышком, слушая шум сосен и журчание реки по камням…
    В тот день нам также удалось полюбоваться старым железнодорожным мостом-аркой в Харлу; попрыгать по камням старой плотины в Ляскеля, разглядывая финскую ГЭС и переливающуюся радугой водяную взвесь над бурлящей водой водоската; и застать последние краски угасающего в облаках за Ладогой заката, поднявшись на желтую вышку в Погранкондушах.
    А ещё мы заехали на полуостров Уксалонпя. В 2002 году я побывал здесь впервые и в память глубоко врезались темно-синие просторы большой Ладоги, волны бьющие в каменную косу, уходящую перпендикулярно берегу, светло-голубая спокойная вода залива на другой стороне полуострова и густо усеянный чайками старый заброшенный причал. Пара домиков в начале ровной грейдерной дороги и дальше  - тихо и безлюдно. За семь лет многое поменялось в этом уголке - проложенный на пару километров от въезда асфальт, высокие заборы дач и шлагбаумы на боковых дорожках, разбитый, в ямах, грейдер. И только волны по-прежнему били в каменную косу, усеянную банками, битыми бутылками и прочим мусором. Дальше, отыскивать причал, мы не поехали. И из-за позднего уже времени, а больше из-за диссонанса с прежними воспоминаниями. Сделав ещё одну остановку в Погранкондушах, мы вернулись поздно вечером в Видлицу.
    Покидая Видлицу, я выбрал короткий путь в Петрозаводск - через Олонец и Пряжу, чтобы уделить больше внимания городу, покушать в хорошем кафе и провести вечернюю фотосессию на набережной. А потом, впервые в жизни, переночевать в плавучей гостинице. Увы, из наших планов осуществились только кафе и гостиница. Всего остального нас лишил обложной дождь, с перерывами ливший всю дорогу до Петрозаводска и уставший лить, пока мы устраивались в гостиницу и шли искать кафе. Зато, пока мы хорошо сидели в кафе, он снова набрался сил и лил всё сильнее, словно пытаясь как можно скорее согнать нас с набережной, куда мы всё же отправились, несмотря на непогоду. Зато я понял, что «Рыбаки» на набережной очень органично смотрятся, когда дует ветер и льёт дождь, а ты уже промок насквозь. Спасались от непогоды мы горячим душем и крепким сном, в который укачала нас на онежской волне плавучая гостиница.
 

Петрозаводск - Архангельск.

Фототчёты:  Петрозаводск - Вытегра - Лядины    Каргополь и окрестности   Из Каргополя в Архангельск

    В Петрозаводске, на стоянке у плавучей гостиницы, нам встретился водитель джипа из Архангельска, с которым состоялся следующий диалог:
- Вы из Архангельска через Каргополь - Пудож сюда приехали?
- Да.
- И как дорога, проезжая?
- Нормальная дорога.
- А я вот собираюсь из Архангельска по трассе "Холмогоры" возвращаться. Что  там с дорогой до Вельска?
- А там дороги нет!
- ?..
    Вот такая получилась прелюдия к дальней дороге.
    Если считать хороший грейдер дорогой, а плохой асфальт - её отсутствием, то мой петрозаводский собеседник был абсолютно прав. На пути домой, где-то перед Березником начались ямы в асфальте, а проезд через сам Березник показался бесконечным - медленно, объезжая, как придётся ямы, тащилась за эстонской фурой длинная процессия. И ни объехать, ни обогнать никто даже не пытался. За Березником же я впервые повстречался с новой разновидностью дорожных неровностей, ни разу мною не встреченных ранее на асфальтовых трассах. Издали на дороге различимо что-то желтое, лежащее поперёк. Когда подъедешь поближе - видишь выперший из асфальта вязкий глиняный вал через всю дорогу, шириной в пару метров и высотой до полуметра. И пробиты в этом валу две колеи - по одной на каждой полосе. И не один такой встретился нам по дороге.
    А какие там ямы в асфальте! Влетев за поворотом в одну из них, я впервые замял два диска на Ниве. Да так, что на следующий день, в Вельске, пришлось менять одно из колёс. И что интересно, на дороге был установлен знак "неровности", зона действия которого заканчивалась как раз до поворота. После этого знака асфальт был залатан – «ямочный ремонт».  А вот ямы эти, ничем уже не обозначенные, появились передо мной во всей своей красе, сразу же после первого изгиба дороги. И деться было некуда – машина уже набрала скорость, по встречной полосе двигалась фура (а как же!), и маневрирование на скорости между ямами вряд ли бы окончилось хорошо…
    Но всё это ожидало нас впереди, уже на пути к дому. А пока мы только готовились проехать из Петрозаводска в Архангельск через Вознесенье, Пудож, Каргополь и Плесецк. И грейдеры на этом маршруте не обманули наших ожиданий, показав свою многоликость.
    Первым был грейдер на Вознесенье, по которому мы теперь ехали из Петрозаводска. За несколько дней он не стал лучше, разве снег на обочинах исчез, да луж стало поменьше. Но остались всё те же ямы и колдобины, да стоящие или едущие лесовозы. Зато теперь совсем не пришлось ждать парома в Вознесенье. Только подъехали к переправе – а паром тут как тут, гостеприимно опускает сходни. И снова, как пущенное назад кино, промелькнули мимо Ошта, Мегра, Палтога... На этом пути разбитый асфальт под Вознесеньем сменялся грейдером, вновь переходящим в асфальт, и вновь в грейдер. Одиннадцать километров новой дороги с большой горой желтого песка у её начала мы пролетели, как по взлетной полосе, не встретив ни одной машины. Ещё один кусочек грейдера мимо церкви с упавшей главой и потом старенький асфальт до Вытегры. В Вытегре на заправку заезжать не стали - в длинной Ниве бак намного вместительнее, чем в короткой, и нет нужды слишком уж часто заправляться, теряя драгоценное время. А отправились мы прямым ходом в музей - подводную лодку, где провели около часа облазив всё, что было разрешено. Здесь случился забавный эпизод - не успел я сойти с лодки на твердую землю, как зазвонил мой мобильный телефон - со мной пожелал связаться один из тех абонентов, кого я обслуживаю на дополнительных работах по совместительству. Вопрос был, вполне понятно, о качестве работы телефонии. Я заявил, что сейчас ничего сделать не могу, поскольку: "Нахожусь на подводной лодке". Последовавшее затем недоуменное молчание несколько затянулось, но, поскольку абонент не отключился, я счёл нужным сказать: "Нет, не думайте, я не сошёл с ума. Просто в данный момент я нахожусь далеко от Москвы, в подводной лодке - музее." В ответ, с облегчением: "А-а, так Вы в отпуске...". Больше он мне не позвонил... Даже после моего возвращения домой.
    С тем и отправились в дальнейший путь. Сразу же за Вытегрой нас ждал небольшой кусочек грейдера – преддверие хайвэя. Вот ведь парадоксы нашего времени – уже лет пять прошло, как Вологду и Медвежьегорск связали через Вытегру сотни километров асфальтового шоссе, местами не уступающего современным европейским дорогам. А вот эти остатки грейдера за Вытегрой, да перед Белым Ручьем, так до сих пор и не уложены асфальтом. Что это -  то ли ведомства не сошлись в том, за кем этот участок, то ли спорят между собой, кому делать здесь дорогу федеральные службы с городскими и районными? Здесь надо отметить, что улицы Вытегры уже давно «разбомблены» в пух и прах, и вместо знаков ограничения скорости «40» для этих улиц вполне бы подошли «10» или даже «5»!
    Но грейдер закончился, и до границы Карелии машина весело бежала по шершавому асфальту, давая возможность оглядывать окрестности. Чем был хорош старый грейдер, так это своей познавательностью. Не давая слишком уж разгоняться, шел он от деревни к деревне, перебрасываясь через реки и речки деревянными ряжевыми мостами, проходя прямо под окнами домов и стенами деревянных церквей. И с него можно было разглядеть прогнившие лемеха куполов, космы лишайника, украшающие деревянные кресты, резные наличники на окнах изб, причудливые коньки крыш. Теперь это всё проносится мимо и для едущего здесь впервые останется незамеченным и неузнанным – так, просто вид со стороны.
    - Вот, смотри, какая церковь деревянная красивая!
    - А что там, на реке?
    - Наверное, старый мост...
    - Ой, какой домик интересный!
     - Где? А, проехали уже...
Зато из пункта А в пункт Б можно доехать быстро и удобно.
    От границы Карелии и до Пудожа дорога была похуже, зато с примечательной деревней, разные концы которой обозначены разными названиями – Гагуксой-Гакуксой. И до сих пор не замолкают споры среди проезжавших здесь – какое же название будет правильным? Но вот осталась позади и Гагукса-Гакукса, и кривые дорожки Пудожа промелькнули за окнами – мы выехали на финишную прямую того дня  Пудож -  Каргополь. И здесь, до границы Карелии, асфальт и грейдер сменяли друг друга под колесами Нивы. Но пока ничего особенного в них не было.
    А потом начался Грейдер.  Поначалу это была хорошо укатанная дорога без щебёнки и прорастающих сквозь полотно камней. Но так было недолго. Сначала появились лужи. Вода в них казалась чистой, но летящие из-под колес брызги растекались по лобовому стеклу слегка желтоватыми каплями, образуя своеобразные чешуйки – и тогда вид из машины становился похожим на картины импрессионистов. Эти же капли, высыхая, покрывали машину желтовато-белым налетом, превращая её из серебристой в бежевую. Местами лужи переходили в глиняное болото, в котором были видны пробитые колеи. Здесь так же, как и неделей раньше в Карелии, едва появлявшиеся сомнения в возможности преодоления этих участков немедленно развеивались едущими навстречу местными легковушками. Хотя кое-где я даже включал пониженную передачу. На всякий случай… Уж больно не хотелось, в случае чего, выходить из машины в эту липкую грязь. Так мы и ехали до самых Лядин-Гавриловской, то поднимая фонтаны брызг из луж, то проползая на малой скорости через глиняные «болота».  Около десятка километров этой дороги были разровнены грейдером, оставившим посередине дороги высокий, около полуметра гребень из земли и камней. Так случилось, что выползая из очередного глиняного «котла», я выехал на встречную полосу. Где слишком поздно понял, что перебраться на противоположный край грейдера даже для Нивы будет проблематично. Так и ехал, уповая на то, что не поедет никто навстречу – разминуться на этой полосе было бы невозможно. И переехал гребень при первой же возможности, тут же убедившись в старой истине – встречная полоса грейдера всегда лучше своей!
    Лядин мы достигли, уже здорово отставая от графика, хотя я и планировал движение по этому участку с малой скоростью.  Поэтому тройником в лесах полюбовались из машины и поехали дальше. Теперь нашей целью были Красная Ляга и Кучепалда. Я знал, где надо сворачивать и куда ехать, но в Ватамановской совершил ту же ошибку, что совершали до меня многие – от съезда поехал прямо через деревню, по более хорошей дороге. Ну, никак не мог подумать, что грязная колея, начинающаяся сразу у съезда и ведущая в поле, может быть началом той самой дороги. Ошибку понял, когда доехал до конца улицы. Ну, а когда повернул назад, у первого дома нас ожидал дядечка. И спрашивали уже не мы его, а он нас: «В Красную Лягу едете?»  Вот так и наставили нас на путь истинный. Проехали немного по колее, а уж дальше пошла вполне нормальная полевая дорога, которая привела нас к видной издалека деревянной церкви, стоящей прямо посреди поля. Полевая дорога уходила дальше, а к самой церкви вела дорожка уже заросшая травой. Церкви мы отдали должное, полюбовавшись снаружи её устремленной в небеса красотой, а потом, пролезши сквозь выбитую нижнюю филёнку закрытой на замок двери, проникли внутрь. Внутреннее убранство было совсем скудным, с синего фрагментарного неба казалось вот-вот начнут падать чуть поблекшие золотые звёзды, а многорядный иконостас глядел на нас пустыми рамами вместо икон. Некоторое оживление придавали церкви чёрные птицы, видимо, поселившиеся здесь. Они звучно хлопали крыльями и каркали в проёме незастекленного окна под куполом и эхо разносилось по пустой церкви, создавая жутковатую атмосферу. Вспоминался гоголевский "Вий". Мы вылезли из церкви на четвереньках, затем обошли её по кругу и отправились дальше - в Кучепалду.
    В Кучепалде меня поразил резкий контраст заброшенности места с приметами нового времени – новеньким «путинским» красным телефоном под большой антенной на въезде. Это сооружение бросается в глаза первым, и только потом замечаешь покосившиеся, серые от времени дома с заколоченными окнами, выстроившиеся вокруг покрытой высохшей прошлогодней травой неглубокой круглой «тарелки» - бывшего озера, ушедшего под землю. И появляется давящее ощущение того, что здесь ты лишний, нежданный… Но ощущения – ощущениями, а увидеть это место всё же хотелось – когда-то здесь была полноценная жизнь, пусть и на краю земель обетованных, у конца проезжей дороги.
    Оставив Кучепалду, мы отправились в Каргополь. Устроившись в гостинице и поставив машину на платную стоянку, отправились побродить по городу, разглядывая его дома и многочисленные церкви, спустились к Онеге, где на небольшой деревянной пристани пацаны ловили рыбу и  среди них стоял с удочкой дядечка в солидном возрасте. Чуть позже «поговорил» с добродушным и приветливым деревянным дедком, сидящим на лавочке и никак не могущим почать кружку с квасом. Позже, на фото, обнаружил некоторую нашу схожесть. Потихоньку, незаметно, угасал весенний северный день - я понял, что пришли сумерки только тогда, когда фотоаппарат стал выдавать совсем уж неудобоваримые параметры съемки. И мы отправились в гостиницу, где поужинали в ресторане в гордом одиночестве. Назавтра нас ждал Ошевенск и неизвестная дорога в Архангельск через Плесецк и Брин-Наволок.
    Утром я спросил дежурного администратора гостиницы, как ехать в Ошевенск. Ответ мне очень понравился: «Первый поворот направо и дальше всё время прямо». В конечном итоге так оно и вышло, но пару раз я всё же останавливался и спрашивал дорогу. Погода в тот день хмурилась, но обошлось без дождя. И вот он - мост через реку, а перед мостом указатель «Ошевенск», а слева – Александро-Ошевенский монастырь. И вправду, стоял он на отшибе. Оставив машину поблизости от монастырской стены мы вошли в монастырь через маленькую дверь в деревянных воротах, устроенных в двухэтажном здании. Над воротами - часовня с новым крестом наверху. Вошли - и первое, что увидели – разваливающуюся церковь с колокольней и груды битых кирпичей рядом. На монастырском дворе были люди, один из них подошёл к нам и сказал, что на колокольню не стоит лазить – в любой момент может что-нибудь  обвалиться. В монастыре были видны следы начинающегося возрождения - возле здания с заколоченными окнами стоял Уазик, над колодцем был поставлен новый деревянный шатёр, от надвратного здания до левой угловой башни встала новая деревянная стена. Были там и трудники, пилившие бревна у ограды. С ними мы немного поговорили - о возрождении монастыря, о местных дорогах, о туристах. Один из трудников здесь по зову души, другому просто податься некуда. А про искусство езды по дорогам один из них сказал просто: "Поезди по зимнику - и любая дорога будет тебе не страшна". По его же словам, туристы здесь бывают не часто, а жертвователи и того реже. Вышли из монастыря сбоку, через несуществующую стену и, понаблюдав суету чаек на надвратном кресте, попрощались с монастырем и поехали дальше, через мост в деревню. Жизнь из этой деревни не ушла - добротные дома, действующая деревянная церковь, колокольня тоже выглядит прилично, на улицах чисто. Возле церкви - старое кладбище с очень давними могильными плитами. Здесь, у церкви с колокольней мы тоже задержались. Неподалеку от церкви, вдоль дороги большие деревья с вороньими гнёздами и множество черных птиц на них - каркают, взлетают, садятся. На краю деревни остановились у ещё одного деревянного здания - Георгиевской часовни XIX века, памятника архитектуры . И потом поехали дальше - к последней цели в Ошевенске.
    Большой Халуй - сюда нас привело желание посмотреть, а как же это: «будете жить у воды, но без воды».  Деревня заброшенная, если и живёт кто-то в ней постоянно, то только в нескольких домах – мы увидели пару на лавочке у одного из домов, да новые занавесочки на окнах в другом. А вот посмотреть уходящую под землю реку не довелось. Видимо, уходит она туда летом. А в мае в реке было много воды. И место, где должна уходить она под землю, мы всё же нашли! Место приметное, известное мне по фотографиям – крест с навязанными вокруг даже не ленточками, а частями или просто предметами одежды, и заводь, где по прочитанным ранее отчетам, вода уходит в большую воронку. В заводи вода действительно тихо двигалась по кругу, но - река текла дальше, правда, пенясь и крутясь водоворотиками – видимо, какая-то часть воды всё же уходила под землю. Пройдя и проехав вдоль реки до середины деревни, мы так и не обнаружили сухого русла – везде вода бежала полноводным потоком. С тем и поехали дальше.
    Найти дорогу ведущую на шоссе Каргополь – Плесецк не составило труда и вскоре мы, кое-где и по асфальту, но большей частью по грейдеру, катили в Архангельск, стараясь не делать частых остановок, поскольку приехать хотелось не слишком поздно. Погода в тот день не баловала - небо было затянуто серыми облаками, но обошлось без долгих дождей, и только глиняная взвесь продолжала одевать машину в бежевый наряд. Остановились мы на краю какой-то деревни, кажется, Шелоховской, у остатков бывшего крупного хозяйства - у дороги руины, бетонные столбы да груды почерневших досок. На одном из покосившихся деревянных коровников сохранился плакат с Марксом-Энгельсом-Лениным, взирающими на разруху. Впрочем, надо отметить, что напротив, через шоссе, желтела досками новая крыша на кирпичном коровнике. Значит, несмотря ни на что, жизнь всё-таки продолжается в этих краях. Задержались мы и в самой деревне - у двойника церквей, да полюбовались деревянной резьбой на новом доме и с любопытством осмотрели пару огромных железных колёс, наверное, от бороны.
    Въехали в Конёво, очень большой населённый пункт. И уперлись в хвост фуре, которая ползла по узкой дороге очень медленно. Я подумал: "да что ж так медленно, как на похоронах..." Проехав так несколько минут, фура вдруг рванулась вперёд, на встречную, и обогнала тянущуюся за бортовым Уазиком похоронную процессию. Я не решился повторить манёвр фуры и продолжал ехать, немного отстав. Машина, которая нас догнала, немного потащившись за нами, ушла направо на первом же перекрёстке. Через несколько минут нам показалось, что эта же машина выехала далеко впереди процессии. И по совету штурмана я развернулся и поехал на тот же перекресток. Проскакав по ухабам немощённых улиц, мы выехали на дорогу метрах в пятнадцати от головы процессии и я свернул на главную дорогу. Надеюсь, что помехой для Уазика я не стал. А до кладбища оставалось ещё около полутора километров.
    Во многих местах мы встречали следы строительства новой дороги, а в одном из мест даже работали дорожные машины. Становилось понятно, что новая и уже асфальтовая дорога будет идти, не заходя в населённые пункты, протягивая к ним рукава въездных дорожек. Можно было почувствовать масштабность затеянного строительства, видимо отложенного на будущее из-за текущего кризиса. Да, эре Грейдера понемногу приходит конец. По крайней мере, в европейской части России.
    Потом был Плесецк, вполне современный город с панельными и кирпичными пятиэтажками, магазинами, светофорами и уличной рекламой. Где-то за Плесецком  мы остановились на обочине и пообедали фастфудом, вскипятив для этого автомобильный кофейник. После Самодеда я немного растерялся - там, в пределах населенного пункта, влево уходила, пусть и не главная, но хорошо асфальтированная дорога. Мы же поехали по главной - грейдеру, который с каждой сотней метров становился всё хуже. Снова ямы, большие лужи жидкой глины и - ни одной машины в обе стороны. Хорошо, что нам встретился грейдер, равнявший этот грейдер. Я остановился и высказал свои сомнения его водителю. На что тот ответил, что дорога на Архангельск тут одна, а тот асфальт так и заканчивается в Самодеде. И на прощание утешил, что дорога дальше сильно хуже становиться не будет и осталось той дороги чуть более трёх десятков километров. Ехали мы эти три десятка километров совсем не быстро. Чуть увеличишь скорость - и машину начинает заносить, таскать по мокрому грейдеру.
    В Брин-Наволоке мы выехали на трассу М-8 возле современной заправки. В то, что грейдер закончился, я поверил только тогда, когда остановивший меня на Холмогорском повороте гаишник сказал: "Вот уже час вы едете по нормальной дороге, а номера у Вас грязные". На мои слова, что, мол я их уже отчищать замучился и: "Только протрёшь - а через пару километров снова этот грейдер начинается...", он ответил, что уж теперь-то асфальт будет до самого Архангельска. Штрафа с меня не взяли. Тем и закончилась поездка по грейдерам.